Большая расплата
Шрифт:
Гамаш их читал, и, как он понял, читали их и Лакост с Бовуаром. Просто все предпочли промолчать.
— Это экстраполяция на основе следов отпечатков на пистолете, — сообщил офицер КККП. — Еще не выводы, но предположения, наводящие на мысль — кому могут принадлежат оставленные отпечатки. И вижу, что отпечатки кадета Шоке там тоже присутствуют.
— Там только следы. Слишком смазанные, чтобы определенно их идентифицировать. Мы не можем принимать это всерьез, — заметила Лакост. — Это скорее гадание, чем наука. Всё достаточно
— Согласен, — сказал Желина, оставив тему. Но перед этим посмотрел на Гамаша, который выдержал его взгляд.
В примечании давался процент вероятности, кому какие отпечатки могут принадлежать. Не удивительно, что самый большой процент принадлежал непосредственно ЛеДюку. Сюрприз был в одном имени, стоящем рядом с именем Амелии Шоке. Сорокапроцентный шанс, что хотя бы один из отпечатков принадлежит Мишелю Бребёфу.
В отчёте было ещё несколько имен. Согласно компьютерной экстраполяции, был очень малый шанс принадлежности отпечатков Ричарду Никсону, 37-му американскому президенту. По этой причине полиция не относилась к методу серьезно. Так же пришлось проигнорировать отдаленную вероятность, что убийцей была Джулия Чайлд.
Но имелось ещё одно имя, которое выделялось.
Аналитики предположили 45% вероятности того, что один из отпечатков принадлежит Арману Гамашу.
Жилена перевёл взгляд с отчёта на коммандера, Лакост и Бовуар смотрели в сторону. Заговорил только Шарпантье, разбрызгивая пот:
— Итак, как ваши отпечатки попали на орудие убийства?
Арман Гамаш одарил его прохладной напряженной улыбкой.
— Частичные отпечатки, — напомнил Бовуар профессору Шарпантье, и кое-кому ещё из находившихся за столом, кто, возможно, имел сомнения на этот счёт.
— Вы брали оружие в руки? — спросила Лакост у Гамаша.
— Нет.
— Хорошо. Так, двигаемся дальше.
— Я беседовал с главой департамента по связям с общественностью фабрики-изготовителя, — сообщил Бовуар, меняя тему. — МакДермот и Райан. С женщиной по имени Элизабет Колдбрук из.., — он сверился с записями, — Дартмута, Англия.
Он раздал всем копии её письма и того, что к нему прилагалось.
На второй странице была квитанция, которую все стали изучать.
— Вижу, мадам Колдбрук-Клэртон настаивает, что глушителя они не изготавливали, — сказала Лакост.
— Я ей верю, — заметил Бовуар. — У неё нет причин лгать, к тому же это легко проверить. Сейчас мы как раз ищем след глушителя. Из моего письма она сделала вывод, что это самоубийство. Узнав про убийство, очень расстроилась.
— Не кажется вам, что ей уже пора свыкнуться, — сказал Желина. — Зачем ещё нужен пистолет?
— Она не сказала, зачем ему нужен был именно револьвер, вместо, скажем, автоматического пистолета? — спросил Гамаш.
— Она сообщила, что такие экземпляры любят коллекционеры, но когда я упомянул, что ЛеДюк не был коллекционером, у неё не оказалось ответа.
Лакост
Коммандер всё ещё изучал первую страницу, потом посмотрел на Лакост. Сняв очки, он указал ими на изображение.
— Очень интересно.
Все снова уткнулись в свои планшеты.
— Чем? — спросила шеф-инспектор Лакост. — Этот рекламный проспект освещает историю данной модели.
— Да. МакДермот 45 калибра впервые был задействован в первую мировую, — сказал Гамаш. — В окопах.
— Oui, — стала слушать Лакост. — И что?
— Может и ничего, — признался Гамаш. — Но ты знаешь, что карта, копия которой найдена у ЛеДюка в прикроватной тумбочке, изображена на витражном окне в Трёх Соснах. Там, где солдаты первой мировой. У солдата была карта, но был еще и револьвер. Предполагаю, МакДермот.
— Pardon? — вклинился Желина. — Я потерял нить разговора.
— Вы думаете, это как-то связано? — спросил, проигнорировав Желину, Бовуар.
— Минутку, — снова начал Желина, подняв руку. — Карта?
— Да. Несколько месяцев назад, в стенах бистро в Трёх Соснах была найдена старая карта, — сообщил ему Гамаш. — Мы вчера говорили о ней.
— Я помню, но вы не говорили, что копия этой карты найдена в прикроватной тумбочке ЛеДюка.
— Это есть в отчёте, — заметила Лакост.
Желина повернулся к ней.
— В отчёте много чего. Не всё одинаково значимо. Поэтому важен контекст, вам не кажется?
Прозвучало это как нотация нерадивому студенту. Затем Желина обратился к Гамашу.
— Вы утаили это от меня.
— Мы вам сейчас сообщаем, — возразил Гамаш. — Две недели назад, ещё до случившегося, я решил использовать карту как тренировочное пособие. Несколько кадетов были приглашены поучаствовать в расследовании истории карты. Я выдал им копии карты.
— И одна из них была обнаружена в спальне убитого? — уточнил Желина. — Как она туда попала?
— В том-то и вопрос, — сказала Лакост.
— Чьи на ней отпечатки? — Желина посмотрел в отчёт.
— Там три набора, — сообщил Бовуар, не сверяясь со своим айпадом. С отчётом он ознакомился ещё утром, сразу, как только получил его на почту. Не все моменты запоминались, но некоторые вещи бросались в глаза, включая и последнее. — ЛеДюка, кадета Шоке и коммандера Гамаша.
— Месье Гамаш делал копии и раздавал их, — напомнила Лакост. — Естественно, что там его отпечатки. Копия кадета Шоке пропала.
— Так значит, эта копия его, — решил Желина. — Кто этот кадет Шоке? Он кажется явно замешанным в дело.
— Это она, — поправил Гамаш. — Амелия Шоке. Новичок.
Желина вернулся к началу отчёта.
— Я вижу её имя в списке тех, чьи отпечатки есть на футляре револьвера и, возможно, на самом револьвере.
— Да, она рядом с Нельсоном Манделой, — подсказала Лакост.