Большая расплата

Пенни Луиза

Он постучал по карте на столе.

— Тот, кто её рисовал, точно знал, как изготавливать карты, и был знаком с ориентированием, когда оно только зарождалось.

— И должен был жить где-то здесь, — добавил Натэниел.

— Думаете, её нарисовал тот солдатик? — спросила Амелия.

— Возможно, — ответил Шарпантье.

— Но? — уточнила Хуэйфэнь, уловив его сомнение.

— Карта нарисована опытным картографом. А солдат всего лишь мальчик. У него не было времени научится. По крайней мере, чтобы рисовать так

мастерски.

— Её нарисовал его отец, — предположил Жак, на протяжении всего разговора не отрывавший от карты взгляда. — Чтобы сын взял её с собой.

— Чтобы она напоминала о доме, — сказал Натэниел.

— Чтобы указать путь домой, — сказал Жак.

Шарпантье взглянул на Гамаша, тот кивнул.

— Мы тоже так решили.

— С чего нам начать? — спросила Хуэйфэнь.

— Сами решим, — прервал её Жак. — Обойдемся без их помощи.

— Но…

— Если попросишь помощи, кадет, — сказал Гамаш. — ты её получишь.

— Зачем? — начал Жак. — Видел я, что случается с людьми, следующими вашим приказам.

Арман Гамаш медленно, с особой осторожностью, опустил на стол вилку и нож, и так внимательно посмотрел на кадета, что Жак задрожал. Все сидящие за столом, включая Шарпантье, отпрянули от стола.

— В ратуше Сен-Реми есть архив всех сделок купли-продажи, — холодно выговорил Гамаш. — Записи за последние сто лет и более. Там знают, кому принадлежало бистро, пока было частным жилым домом. Оттуда и начните.

Пока Натэниел записывал, Жак продолжал смотреть на Гамаша.

Коммандер встал из-за стола, кадеты вскочили. Медленно поднялся на ноги Жак.

— Вернусь к семи вечера. Жду от вас рапорт.

— Так точно, сэр, — выдали три кадета.

Гамаш повернулся к Жаку.

— Так точно, сэр, — проговорил тот.

— Bon, — сказал коммандер, и обратился к Мирне. — Можно тебя на пару слов?

Мирна, чувствуя себя школьницей, вызванной к директору, поплелась за Гамашем в гостиную.

— Да, он обнаружил видео, — созналась она, прежде чем Арман успел хоть что-то спросить. Тот промолчал и она кивнула. — Предполагаю, он тебя погуглил.

— Зачем?

— Зачем? Да потому что он свято верит во всё, что этот ваш ЛеДюк ему наговорил про тебя. Ему надо бы знать правду, если он хочет чему-то научиться. Где-то рядом убийца. Парню пора уже становиться разборчивее.

— Никому не нужно смотреть то видео…

— Послушай, Арман, я знаю, как ты ненавидишь всё, что там произошло. Но что было, то было. Из этого тоже можно извлечь пользу — если случившееся там научит этого молодого человека тому, как всё бывает в реальности, то возможно и от записи есть толк.

— И что, разве, похоже, что теперь он изменил свое мнение? — спросил Арман, и Мирна обернулась в сторону столовой. И отрицательно покачала головой.

— Думаю, там есть над чем поработать, — ответила она. — Я

видела его лицо, когда он смотрел видео рейда. Он был потрясён. Но не просто потрясён — он буквально готов был влезть сквозь экран. Чтобы испытать всё на себе. Это редкая способность сопереживать. Равно тому, как если бы он был на рейде сам.

Взглянув на лицо Гамаша, она повторила:

— Как если бы.

Гамаш посмотрел в сторону столовой, потом снова на Мирну.

— Он видел всех, — сказал Арман. — И Реала, И Этьена, и Сару.

Он произносил имена погибших, как Рут делала накануне.

Мирна кивнула.

— И Жана-Ги. И тебя. Думаю, он впервые осознал, что на самом деле значит служить в Сюртэ. Дюк, кажется, так они его звали? — Гамаш кивнул, и Мирна продолжила: — Дюк, вероятно, пичкал их историями на тему власти и славы, а любое насилие выглядело картинным, как старый фильм о войне или вестерн. Смерть там была эстетичной, и мы побеждали там чаще, чем противник. За это они его и любили. Но видео показывает, как бывает страшна смерть на самом деле. Думаю, он ужаснулся. И возненавидел тебя за эту правду.

Гамаш понял, как ошибался. Он боялся, что кадет Лорин не воспринимает всё серьезно, в то время как кадет буквально был парализован от страха.

И, конечно же, Жак задавал себе обычный для всех них вопрос — когда столкнёшься с такой реальностью лицом к лицу, бросишься ли вперёд или сбежишь?

— Пришло время узнать, на что он способен, — сказал Гамаш. — На что способен каждый из них.

Наконец он улыбнулся, легко и искренне.

— Какая правильная мысль, Мирна. Что случившееся может послужить хорошим уроком. Те смерти спасут чьи-то жизни. Может, спасут его жизнь, особенно если это убедит его уйти из полиции.

— Думаешь, он пожелает уйти?

— Думаю, это возможно.

— Но он всё равно умрёт в назначенный час, — заметила она. — В собственной кровати, в машине, или в перестрелке.

— Ты о неизбежности судьбы? Только не начинай, — попросил Гамаш. Этот разговор они вели часто, но только не сегодня.

Мужчины ушли, как и Мирна с Кларой, четверо кадетов осталось.

Хуэйфэнь отправилась мыть посуду. Амелия с неохотой вызвалась ей помогать. К ним присоединился Натэниел. Последним в кухню вошёл Жак. Забрав полотенце у Натэниела, он оттянул его по спине.

Натэниел засмеялся, понимая, что сделано это в шутку. И всё же, что-то обидное было в этом выпаде, и в жгучей боли, которую он за собой оставил.

Глава 26

— Это может быть он, — сказала Изабель Лакост.

Они собрались в конференц-зале Академии Сюртэ. Гамаш, профессор Шарпантье, Бовуар и Желина слушали рапорт Лакост об утренней беседе с мэром.

Сквозь панорамное окно струился свет, за окном под ярким солнцем таял снег.