Большая расплата
Шрифт:
Мэр сцепил пальцы, его смеющиеся глаза стали колючими.
— Я презирал Сержа ЛеДюка. И если бы когда и задумал кого-то убить, то именно его. Если кто и заслуживал смерти, то именно он. Каждое воскресенье я хожу в церковь. Иногда и по будням, чтобы помолиться за горожан, находящихся в нужде или горе. И я всегда молился за Сержа ЛеДюка.
— За спасение его души? — предположил Желина.
— За то, чтобы он умер.
— Вы настолько ненавидели его? — спросила Лакост.
Мэр Флоран откинулся на спинку кресла и секунду молчал, в наступившей тишине
— Вы тут, потому что в курсе всей истории. Потому что коммандер Гамаш сообщил вам, что случилось в вашей академии.
Лакост удержалась, чтобы не поправить его насчет «её академии». Понятно, что он имеет в виду.
— Повторяться не хочу, просто скажу, что у нас тут очень маленькое сообщество. Мы не богаты. Главное наше достояние — наши дети. Мы годами зарабатывали деньги, чтобы организовать им достойное место для игр и развития. Место, где бы они могли посещать клубы по интересам, и круглый год заниматься спортом. Чтобы они росли крепкими и здоровыми. А после они наверняка покинут наш городок. Тут мало перспектив для молодежи. Но детство-то мы им должны обеспечить! И в большой мир отправлять закаленными и счастливыми. Серж ЛеДюк украл детство у наших детей. Мог ли я его убить? Да. Убил ли я его? Нет.
Он говорил с еле сдерживаемой яростью.
Да тут мина замедленного действия, подумала Лакост. Бомба, обернутая в плоть и кровь. Он, конечно, просто человек. Но именно по этой причине он может взорваться.
— Я в курсе, что вы и коммандер Гамаш разработали план, согласно которому местные дети могут пользоваться ресурсами академии, — сказала Лакост. — Это должно исправить ситуацию.
— Вы так полагаете?
Мэр смотрел на неё жестким взглядом, она отвечала ему тем же.
— Где вы были позавчерашней ночью, сэр?
Он подвинул к себе ежедневник и сверился с записями.
— Той ночью я был на ужине в клубе Львов. Ужин завершился около девяти, — он посмотрел на посетителей и улыбнулся. — Мы все так постарели. Девять для нас это уже достаточно поздно.
Лакост улыбнулась в ответ, и в мыслях помолилась, чтобы не возникла необходимость арестовывать этого человека.
Иногда Господь, думала она, слышит наши молитвы. Услышал же он мольбу мэра.
— Потом я отправился домой. У жены дома были участники клуба игры в бридж. Они расстались в конце роббера, и спать мы отправились в десять.
— Сколько лет вашей жене? — спросил Пол Желина.
Мэр вопросу удивился, но ответил с охотой:
— Она на год младше меня. Ей семьдесят два.
— Пользуется ли она слуховым аппаратом? — задал следующий вопрос Желина.
— Двумя. Да, она снимает их на ночь, — он перевел взгляд с одного посетителя на другого. — И да, полагаю, если я оставлю её среди ночи, она не услышит. У меня случается бессонница. Я спускаюсь на кухню и работаю. Насколько я знаю, Мари не замечает. Я стараюсь не беспокоить её.
Ведёт себя, подумала Лакост, как человек, которому нечего скрывать. Или нечего терять.
— Вы разрабатываете программное обеспечение, — сказала она, и мэр кивнул. — Какого рода эти программы?
— В основном, программы для страховых компаний. Актуарные таблицы. Вы бы удивились, как много переменных необходимо учитывать.
— Разрабатываете ли вы программы защиты? — спросила Лакост.
— Нет, тут нужно специальное образование.
— Информация, с которой вы работаете на страховые компании, конфиденциальна, — сказал Желина. — Приватна.
— Чрезвычайно, — подтвердил мэр Флоран.
— Таким образом, вы должны работать с информацией так, чтобы её никто не украл?
— Нет, я просто разрабатываю программы. За безопасность отвечает кто-то другой. А что? Погодите. Дайте-ка, угадаю, — он изучающе посмотрел на двух сидящих перед ним офицеров, уже без всякой улыбки. — Вы полагаете, что я могу взломать систему безопасности Академии? Возможно, хотя маловероятно. Уверен, защита в Академии очень серьезная. Берите мой компьютер и смотрите, с чем я работаю. И если найдёте порно, то знайте — это моей жены.
Тут даже заместитель комиссара Желина улыбнулся.
— Должно быть, вы хороши в том, чем занимаетесь, — сказала шеф-инспектор Лакост.
Мэр обвел взглядом офис:
— Неужели эта комната выглядит как офис успешного человека? Если бы я был так уж хорош, то жил бы в Монреале или Торонто, вам так не кажется?
— Мне кажется, это офис очень успешного человека, — заметила Лакост.
Мэр Флоранс задержал её взгляд.
— Merci.
Следователи поднялись, пожали мэру руку, получили заверения, что они тут желанные гости в любое время. Идя по обшарпанному коридору к выходу и яркому мартовскому утру, Лакост сказала:
— Актуарные таблицы. С их помощью прогнозируют…
— Смертность.
Занятия в Академии возобновлялись. Жан-Ги Бовуар узнал это из приказа коммандера Гамаша.
Делалось это не просто ради порядка и дисциплины, а чтобы оградить кадетов от самодеятельности. Как-то Бовуар видел слоняющихся возле комнат Дюка. Кадеты крутили возле офиса ныне покойного профессора, снимали отпечатки с дверной ручки, как будто следственная бригада могла что-то пропустить.
Замечал он их и в тренажерном зале, где они обыскивали шкафчики в надежде обнаружить хоть подсказку. Хотя, очевидно, понятия не имели, что конкретно ищут.
Всё это было естественно и выглядело бы даже мило, если бы так не раздражало. Это стало настоящим наказанием — полная Академия следователей-недоучек. И нераскрытое убийство.
Как только в восемь утра занятия начинались, Инспектор Бовуар проверял свой телефон. Он ждал ответа на электронное письмо, но его всё не было.
Он набрал длинный номер и стал слушать необычную для вызова мелодию — два сигнала вместо одного привычного долгого.
— МакДермот и Райан, — раздался весёлый голос, словно обладательница его торговала плюшевыми мишками или цветочками, а не оружием.