Большая скука
Шрифт:
– Придется.
– Что касается меня, то увы, я лишен возможности присутствовать на этом трогательном торжестве. Но попозже, если желаете, мы с вами встретимся и продолжим вчерашний так досадно прерванный кутеж.
– С удовольствием.
Сеймур кивает на прощание и быстро исчезает в толпе, не заметив даже, какое облегчение отразилось в этот миг на моем лице.
В сущности, я почувствовал облегчение не только оттого, что мне удалось избавиться от Сеймура. Значительно более важным явился тот факт, что с сегодняшнего утра за мной больше не следят. Точнее говоря, я больше не вижу за собой «хвоста». Конечно,
Так что, двигаясь по Вестерброгаде к заранее намеченной цели, я прихожу к выводу, что наблюдение за мною в данный момент не ведется. Это настолько воодушевляет меня, что, миновав три квартала, я вхожу, как в собственный дом, в импозантного вида здание со стеклянной дверью и нажимаю на кнопку под начищенной до блеска латунной табличкой: «Универсаль. ЭЛЕКТРОННЫЕ МАШИНЫ».
Секретарша подвергает меня беглому опросу и, получив обо мне насквозь фальшивые сведения, вводит в кабинет генерального директора. Сидящий за письменным столом генеральный встает со своего кресла, улыбаясь с оскальцем, подает мне руку и тотчас же садится, словно опасаясь, как бы во время рукопожатия не заняли его место.
– К вашим услугам, господин… – он смотрит мою визитную карточку, лежащую на столе, – господин Сидаров!
– Зидаров, – любезно поправляю директора. – Наши имена несколько трудноваты для произношения.
– Да, да, трудноваты, господин Зидаров, – снова оскаливается генеральный, но в этот раз лишь на какой-то миг, давая понять, что мы тут собрались не для того, чтобы скалиться друг перед другом.
– В сущности, я здесь проездом по пути в Стокгольм, – все тем же любезным тоном объясняю я, как будто для фирмы «Универсаль» эта подробность очень важна. – Меня просили зайти к вам и уточнить, в какие сроки нам будут поставлены машины, заказанные господином Тодоровым.
– Весьма сожалею, но мы вообще не собираемся поставлять вам эти машины, – отвечает директор.
– Но ведь заказ принят вами и господин Тодоров уплатил вам задаток…
– Никакого задатка от господина Тодорова мы не получали, – вертит головой человек за письменным столом.
– Тут какое-то недоразумение… – тихо говорю я. – Вы прислали письменное подтверждение, что заказ будет выполнен в соответствии с принятой вами офертой…
– Да. Однако буквально на следующий день господин Тодоров снова явился к нам и, вместо того чтобы внести задаток, сообщил, что его фирма временно отказывается от сделки. Имело ли смысл посылать вам новое письмо, чтобы аннулировать старое и осведомлять вашу фирму о ее собственном решении?
На этот чисто риторический вопрос я ограничиваюсь уклончивым ответом:
– Весьма сожалею, но мы действительно не были точно информированы…
– Как? Разве господин Тодоров вас до сих пор не информировал? – полуудивленно-полуиронично вскидывает брови генеральный директор.
– Дело в том, что он до сих пор не вернулся… и мы ничего не
Затем добавляю еще несколько вежливых фраз, чтобы мое отступление выглядело более прилично, и, простившись, снова возвращаюсь к будням датской столицы.
«Не знаем почему?.. – продолжаю про себя только что состоявшийся разговор, шагая по Вестерброгаде в обратном направлении. – Разгадка предельно простая: набил деньгами портфель и пустился во все тяжкие. Для решения этой задачи электронная машина не требуется».
Как уже было сказано, Тодоров мне знаком. Быть может, стоило бы добавить, что этот человек никогда особого восторга у меня не вызывал. Но и потенциального предателя заподозрить в нем было трудно.
Вдали показывается такси, и, занятый мыслями о Тодорове, я едва не упускаю его. Встречу с Тодоровым мы пока отложим до того дня, когда он соблаговолит сообщить нам свой адрес. А пока что меня ждет встреча с представителем другого пола – с дамой в розовом. Сажусь в такси и еду в свой «Англетер».
Дама в розовом на сей раз опять в зеленом, как в день нашего знакомства. Воспоминания. И точно так же, как в первый день нашего знакомства, я вместо комплимента констатирую:
– Зеленый цвет так успокаивает глаза…
– Не женщин вам ублажать, Майкл, а в бильярд играть, – отвечает Дороти.
Наш задушевный разговор происходит в холле, а в эту обеденную пору тут очень людно.
– Может, нам найти местечко поспокойнее?
– Браво, наконец-то сообразили! – с радостной улыбкой встречает мои слова Дороти. – Если вы сейчас и ресторан назовете, то мне может показаться, что вас подменили.
– Ресторан в соседнем помещении.
На лице Дороти гримаса разочарования, однако оно тут же проясняется.
– А ведь это в самом деле идея. Я могла уехать, не узнав, какова в здешнем ресторане кухня.
Обед длится около двух часов, как и полагается в подобных экстразаведениях. Он сопровождается многократным ритуалом вручения меню, консультациями по части блюд между моей дамой и метрдотелем, демонстрацией спиртовок для подогрева на столе и номерами с шампурами. Все это хотя и отвлекает внимание Дороти, но вовсе не мешает ей вести беседу. Правда, она всячески избегает касаться тем, которые мы обсуждали вчера. Зато я, улучив момент, спрашиваю, понизив голос:
– Не кажется ли вам, что Сеймур мог кое-что выведать насчет наших планов?
– Нет. Разве что у вас хватило ума поделиться с ним.
– Он в моей откровенности не нуждается. Как известно, в наше время и шепот нетрудно записать.
– Да не бойтесь вы так, Майкл, – усмехается женщина. – Не настолько мы с вами подозрительны, чтобы прислушиваться к нашему шепоту.
Дороти озирается по сторонам, как бы желая увериться, что поблизости нет Сеймура, после чего добавляет:
– А я, грешным делом, подумала, что вы забыли о моем предложении.
Пароход на Мальме отбывает лишь в шесть часов вечера, и Дороти решает в оставшееся время сделать еще кое-какие покупки. Она, слава богу, не приглашает меня охотиться за сиренами и датскими гербами. Возвратившись в отель, бросаю пиджак на стул и принимаю горизонтальное положение.
«Ты, кажется, хорошо знаешь Тодорова», – сказал мне генерал перед моим отъездом. Я был того же мнения. А сейчас получается, что мы оба ошибались.