Большая судьба
Шрифт:
Часы в старинном темном футляре пробили полночь; за беседой гость и хозяин не заметили, как быстро пролетело время. Пора было на покой.
Обухов встал. Был он высокий, с военной выправкой, и полковник невольно залюбовался им.
Они разошлись в разные горницы, но всю ночь Обухов не мог заснуть; зажигая свечу, он брал с ночного столика подаренную ему пулю, долго и задумчиво рассматривал ее.
Спустя несколько дней полковник, получив оружие, уехал, но Обухов не забыл этой встречи. Он много вечеров сидел над изучением статей Аносова, опубликованных в "Горном
Еще был жив и работал старик литейщик Швецов.
Как-то Обухов зашел к старику Швецову. Борода литейщика отливала желтизной, глаза выцвели, но он держался еще бодро и вместе с сыном работал на литье.
– На вас вся надежда, Швецовы, помогите. Вы старались вместе с Павлом Петровичем, постарайтесь и со мной!
– сказал Обухов.
– Всё, что в наших силах, сделаем, Павел Матвеевич, - ответил старик.
– Трудов не пожалеем, чтобы добыть добрую сталь.
Началась упорная, кропотливая работа над плавками. Обухов и Швецовы проделали много различных опытов, имея перед глазами труды Аносова.
Успех пришел после того как им удалось удачно составить смесь. Литейщики изготовили несколько новых сортов стали.
Глядя на остывающий сплав, старик Швецов сказал Обухову:
– Ишь, как греет! Это добрый труд Павла Петровича своим теплом нас обогревает. Я знал, что аносовская дорога - верная дорога.
Обухов распорядился изготовить нарезные стволы для ружей из новой стали. Первая партия ружей выдержала все испытания.
Разглядывая ладный, отливавший синевой ружейный ствол, Обухов подумал: "Если можно сделать стальные стволы для ружей, то почему же нельзя их делать для пушек?".
Ободренный успехом, он повез образцы своих сталей в Петербург.
К этому времени окончилась неудачная для России Крымская война. Шел 1857 год. Над Невой стояли белые ночи, когда Обухов прибыл в столицу. Он остановился в отеле француза Лербье на Невском. Отдохнув после долгого пути и распахнув окно, Павел Матвеевич принялся за проверку своего доклада. Обухов хотел организовать в Златоусте производство стальных пушек. Проект предусматривал устройство цеха с тридцатью шестью горнами, с двумя тиглями в каждом. Это давало возможность увеличить выплавку литой стали. Расчеты оказались верными, и Обухов, сложив в папку документы, спрятал их в чемодан...
И это было кстати, так как в этот момент кто-то тихонько постучал в дверь.
– Войдите, - сказал Обухов.
На пороге появился хозяин отеля Лербье, а за ним, суетливо переступая с ноги на ногу, юркий человечек. Он был мал ростом и необыкновенно подвижен.
Лербье представил незнакомца:
– Его зовут Розенберг. Как истинный патриот, он будет счастлив пожать вашу руку.
– И, наклонившись к уху Обухова, директор отеля шепнул: - Это самый богатый человек в столице...
Обухов нехотя пожал руку Розенбергу.
"Подозрительный субъект", -
Розенберг несколько дней подряд приходил к Обухову; казалось, он хотел заговорить о чем-то важном для них обоих, но всё не решался. Наконец однажды он начал:
– Вы сами не сознаете, Павел Матвеевич, что в ваших руках находится участь важных персон.
– Ничего не понимаю!
– прикидываясь простачком, пожал плечами инженер.
Розенберг воровски огляделся и, понизив голос, сказал:
– Вы всё поймете, если пожелаете обогатиться. Мы уже знаем, что ваша сталь много дешевле и лучше английской. Что из этого следует?.. Один очень порядочный человек боится разориться и предлагает вам крупную сумму, если...
Обухов всё понял. Юркий человек был противен, и Павел Матвеевич гневно пригрозил:
– Убирайтесь вон, или я вышвырну вас в окно!..
"Хорош знак, - подумал Обухов, когда Розенберг ретировался.
– Проект будет принят, раз уж подозрительные личности заинтересовались моим сплавом... Надо о сем случае донести по начальству..."
Надежды Павла Матвеевича оправдались. Он представил проект во-время.
Военный министр, выслушав доводы горного инженера, сказал доброжелательно:
– Вы угадали, сударь, нам нужны пушки. Льщу себя надеждой, что в Златоусте они обойдутся дешевле! Подумайте, сударь, над этим и принимайтесь за дело...
Обухов вернулся в Златоуст и деятельно взялся за работу: на фабрике построили сталелитейный и поковочный цехи, установили паровую машину, и литейщики приступили к литью. По ночам Обухов подолгу просиживал над плавками со стариком Швецовым. Отлить пушку из обуховской стали оказалось делом серьезным, и опыты подвигались медленно. Однако литейщики дружно преодолели неудачи, и в марте 1860 года три пушки были обточены и высверлены.
На обширном заводском пруду, еще покрытом толстым льдом, устроили полигон. Пушку привезли на санях и установили на массивном лафете у подножия Косотура.
Стоял тихий морозный день. Ярко светило солнце. На Косотур сбежались все златоустовцы. Они рассыпались по склону горы и на плотине, наблюдая за тем, что происходило на полигоне.
Прогремел первый холостой выстрел. По горам прокатилось гулкое эхо.
Обухов просиял, переглянулся со стариком Швецовым. Наконец-то пришло долгожданное! Махнув рукой, он крикнул:
– Ядром!
Солдаты взяли ядро и торжественно вкатили в дуло. Старый фейерверкер подал команду.
Поднимая колючую снежную пыль, ядро с визгом перелетело пруд и ударило в далекие сосны. Было видно, как заклубился снег и подрезанное дерево темной кроной упало в сугроб.
– Знатно!
– похвалил фейерверкер и похлопал пушку по стволу: - Рази супостатов, голубушка.
Пушки бережно уложили в сани и отправили гужом в далекий Петербург. Их давно ждали в артиллерийском арсенале. Там пушки нарезали и подготовили к испытанию. В августе 1860 года златоустовские пушки доставили на полигон. На испытания вызвали Обухова.