Большая волна

Брячеслав Галимов

А вот гнездо аиста на крыше; оно открыто всем ветрам, но это и хорошо. Ветер топорщит перья аиста, а он стоит на своих длинных ногах и смотрит куда-то вдаль. Кого и чего он ждет, – а может быть, просто засмотрелся на цветущие вишни в саду?

Всем ветрам открытАиста ночлег. Ветер,Вишни зацвели.

День угасал, начинался вечер. Сколько этих вечеров было до рождения Сэна, и сколько их еще будет после его смерти, – но разве не чудесно, что и ему довелось наслаждаться вечерней

тишиной? Какой покой, какое счастье во всем этом!

И еще стихи пришли ему на ум:

Спать бы у рекиСреди пьянящих цветовДикой гвоздики.

Сонное журчание воды, запоздалые голоса птиц, шелест листьев на деревьях, – все это в его душе или вовне ее? Нельзя разобрать, нет границы, – и это-то и хорошо.

А вот и луна показалась среди облаков, и опять скрылась за облаками. «Дивное чудо, удивительная красота; кто скажет, что она далеко, когда она во мне?» – думал Сэн, и застыв, долго еще смотрел на небеса и шептал:

Над вишней в цветуСпряталась за облакаСкромница луна.

Настала глубокая ночь, настала пора сна; когда-нибудь весь мир уснет так же тихо и спокойно, как засыпает старик после долгого дня, – и это будет прекрасно, сколько бы ни продлился этот сон…

Утром старик снова сидел на своей маленькой скамеечке и смотрел на деревья, птиц, бабочек, небо и траву. Он мог бы сидеть так бесконечно, но мир людей напомнил ему о себе: Сэна позвали к воротам, где крестьяне разгружали съестные припасы, привезенные в поместье. Старику нужно было забрать свою долю; Сэн взял корзину и пошел туда.

Довольные солдаты из охраны перетаскивали провизию в свою сторожку и шутили с двумя крестьянами, которые подавали им с повозки кули с рисом, с сушеной рыбой и вяленым мясом. Крестьяне отвечали солдатам вежливыми улыбками, но Сэн сразу заметил, что крестьяне были чем-то встревожены.

Заполнив свою корзину, старик отошел в сторонку и терпеливо стал ждать, пока закончится разгрузка. Наконец, повозка была освобождена, и крестьяне, поклонившись, отправились в обратный путь. Сэн вышел за ворота вместе с ними.

– Старому человеку полезно прогуляться, – сказал он в ответ на удивленные взгляды крестьян. – Вы позволите мне поставить корзину на вашу повозку?

– Да, уважаемый, конечно, – тут же откликнулся старший из них. – Может быть, вы и сами захотите присесть?

– Спасибо за вашу любезность, но я предпочитаю пройтись пешком, – ответил Сэн с сожалением, как бы извиняясь за свой отказ.

– О, как вам будет угодно! – поспешно сказал крестьян, в свою очередь извиняясь за то, что вынудил Сэна ответить ему отказом.

Некоторое время Сэн шел молча, а после произнес:

– Зима в этом году вначале обещала быть жестокой, но после, слава великим богам, смягчилась. Сильных холодов не было, а снегу выпало достаточно. Хороший будет урожай.

– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал старший крестьянин.

– А как перезимовала ваша деревня? Нет ли умерших? – спросил Сэн.

– В эту зиму боги хранили нас. Никто не умер.

– Да будет так и впредь! – сказал Сэн.

– Если бы смерть наступала только от холода и голода! – воскликнул молодой крестьянин.

Старший укоризненно посмотрел на него, и тот смущенно опустил голову.

– Да, у смерти много дорог, но она всегда находит кратчайшую, – согласился Сэн. – Я могу рассказать вам по этому поводу занятную притчу, если вы того пожелаете.

– Сделайте одолжение, уважаемый, – поклонился ему старший крестьянин.

– У одного могущественного повелителя служил самурай. Он был отважным и умелым воином и возвысил честь своего рода славными подвигами. Через множество битв прошел он, и судьба хранила его: ни разу он не был ранен, невзирая на великие опасности, которым подвергался. В конце концов, самурай уверовал в свою неуязвимость и думал, что ему предстоит долгая жизнь. Но вот однажды, в мирное время, прекрасным весенним утром самурай шел по городу и вдруг повстречал Смерть. Вид ее был так ужасен, что самурай задрожал, несмотря на всю свою храбрость. Стремглав побежал он во дворец повелителя, рассказал о страшной встрече и попросил, чтобы князь отослал его куда-нибудь в дальние пределы. Так самурай наделся обмануть Смерть, ищущую его здесь. Повелитель немедленно направил его в одну из крепостей, что была в трех днях пути от города. Затем князь с помощью прорицателя обратился к Смерти и спросил ее, зачем она ищет его самурая, разве тот должен умереть? «Я его вовсе не искала в твоем городе, – ответила Смерть, – я пришла по другим делам. А с твоим самураем я должна была встретиться в некоей крепости через три дня. Поэтому я очень удивилась, увидев его тут».

– Вот так! – хлопнул себя ладонями по бедрам молодой крестьянин. – Смерть не обманешь.

– Это правда, – вздохнул его старший товарищ. – Мы не знаем, где и когда встретимся с ней.

Он помолчал, помялся, прокашлялся и затем решился спросить:

– А что, не слышно ли у вас о войне?

– О войне? – насторожился Сэн. – Мы ничего не слышали об этом. Но вести приходят к нам с большим опозданием.

– Простите, уважаемый, – осмелел тогда старший крестьянин, – но не говорил ли чего-нибудь о войне наш повелитель, когда был здесь?

– Кто я такой, чтобы повелитель обсуждал со мной такие вопросы? Вы ведь знаете, что я работаю в поместье простым садовником, – сказал Сэн. – Но вам, наверно, известно что-то, если вас это тревожит?

– Толком мы ничего не знаем, но ходят слухи, что война начнется уже этим летом, – отвечал крестьянин. – А наша деревня стоит на дороге, ведущей сюда, и беда, если враг решит захватить поместье. Какой тогда урожай, спасти бы свою жизнь.

– Хоть бы нас предупредили заранее: мы бы смогли уйти в горы и спрятаться в лесу! – вскричал молодой крестьянин и снова сник под укоризненным взглядом своего старшего товарища.

– Князю лучше знать, что ему делать, – строго сказал тот.

– Выставите дозорных и будьте готовы уйти, – посоветовал Сэн. – Поговорите об этом со своим старостой.

– А я и есть староста, – сообщил старший крестьянин.

– О, простите меня, уважаемый! – склонил перед ним голову Сэн. – Я должен был сразу догадаться об этом по вашей мудрой речи.

– Нет, это вы простите меня, уважаемый, за мои расспросы, а также за непочтительность этого молодого человека, – староста поклонился несколько раз, а его спутник окончательно сконфузился.