Больше боли. Книга 2. Дроздовый пай
Шрифт:
Вот не тебе, Паша, разглагольствовать о красоте мужчин. Я посмотрел на анимешника, вздохнул и встал.
– Ладно, увиделись, и хватит. Тебе пора.
Он сразу все понял и тоже встал.
– Хорошо. – Опять этот коронный его взгляд с опущенными длинными ресницами. – Спасибо, что согласился увидеться со мной. Я очень рад был тебя увидеть. – Он снова прижался ко мне, как птичка, а потом отправился обуваться и одеваться. – Пироженки тебе оставлю. И чай тоже. И вообще, пиши-звони. Ну, пока!
– Пока. – Я закрыл за ним дверь. Убрал кружки обратно на стол. Постоял в комнате, тупя. И отправился
К Атону я отважился зайти только под вечер. Тот снова сидел за учебой.
– Привет. – Я прошел в его комнату, осторожно присел на стул.
– Привет. – Он возобновил стрекот клавиш на ноутбуке. – Чего хотел?
– Так… – Я сунул ладони между коленками. – Ты просил зайти, помнишь?
– А, да. – Он кивнул и замолчал. Потом, завершив абзац, дернулся, снова вспомнив обо мне. – Да уже не надо. Можешь идти.
И так как я не уходил, он повернул ко мне голову. У него совершенно ничего другого не было в глазах, кроме как усиленной умственной работы. Наверное, делал что-то для завода. Это-то меня и подхлестнуло.
– Разве не хочешь спросить, зачем ко мне Паша приходил?
– Какое мне дело? – Прожевал он и снова вернулся к работе. – У нас же с тобой несерьезно все. Потрахались – разбежались.
Ну ясно. А я-то подумал уже, что мозги выносить горазды только девушки. Видимо, это свойство появляется, как только перестаешь быть нормальным мужиком. Превращаешься в такую вот недотепу-гермафродита, который не способен сам себе приготовить ужин и при этом разбирается в тонкостях смазок для анального секса.
– Я там у тебя пару книг оставил по учебе. – Продолжал тем временем Антон фальшивым равнодушным тоном. – Как-нибудь на днях забегу.
– Ладно. – Я подумал, что мы тоже такие ходы знаем, с бабами встречались, пройденный этап. Кивнул и поднялся. – Ну, звони, как соберешься. Вдруг я не дома буду.
Хмыкая про себя и вскидывая брови, я вернулся в комнату. Подумал, что вот настала свободная жизнь, теперь-то заживу. Хочешь – готовь себе завтрак, хочешь – рыдай на полу от безысходности, можно вообще голым по комнате ходить, дрочить по воскресеньям на фотки голых сисек, завести кота, бухать с ним, помыть окна, отрастить бороду. Сам себе хозяин.
Конечно, как только настала ночь и я остался лежать в кровати совершенно один с распахнутыми и застрявшими в потолке глазами, я осознал, что одиночество и я – вещи трудно сопоставимые. Первый час я рефлексировал о причинах моей зависимости от компании. Во втором часу курил и искал, может быть, остался алкоголь, чтобы по-быстрому накидаться и уснуть. В третьем часу я пошел до курилки, надеясь, что найду там хотя бы одну заблудшую душу. Но настали выходные, половина общаги разъехалась по домам. Я стоял на балконе, глядя под ноги. Сегодня не было снега, но ветер просто сдувал с лица кожу и кости. Долго выть на осеннюю луну у меня не получилось, поэтому я вернулся в курилку и закрыл за собой дверь балкона.
На второй сигарете я услышал шаги в коридоре. Сердце у меня подпрыгнуло к горлу и забилось, потому что мысли предательски вернулись к Антону. И по мере того, как шаги приближались, росла моя надежда на то, что вот сейчас он войдет, и все у нас сразу наладится, польется разговор, разрушатся стены, и все такое прочее в псевдоромантическом стиле.
Какой-то вошедший малолетка испугался того, как я вылупился на него, в голове уже гоняя варианты начала разговора. Даже поздоровался, подумав, наверное, что я его знаю. Мне тоже пришлось поздороваться, махом докурить остатки сигареты и броситься вниз по лестнице.
– Че надо? – Сонно спрашивал Антон спустя пару минут, уставившись на меня в дверях. – Видел, сколько время? Мне работать еще завтра.
Я толкнул его в сторону и проскользнул в комнату. Глубоко вдохнул. Да, вот оно, вот этот запах: запах компании, соседства, чужого плеча. Мне хватило всего пары часов, чтобы заскрестись к кому-то в дверь. Как же сильно я сижу на своей неспособности переносить одиночество.
– Э, может объяснишь? – Антон озадаченно уставился на то, как я торопливо скидываю манатки и устраиваюсь в его кровати, еще теплой после того, как он встал. Меня колотило так, как будто бы я только что с улицы с тридцатиградусным морозом. Такой, по крайней мере, мне представлялась моя одинокая комната. – Мы же все решили?
– Блин, Тоха, – я укутался поглубже в одеяло и глянул на него, – че стоишь, как неродной? Время видел вообще? Спать пора.
Я выключил лампу возле кровати и повернулся на бок. И в тот момент, когда Антон, помявшись в темноте, все же лег ко мне, осторожно обнял и прижал к себе, я практически готов был признаться ему в любви. Как другу, конечно. Мы же не п*дарасы всякие, сопли разводить.
Утром проснулись вместе и заговорили так, как будто бы ничего не было: ни безобразных драк, ни взаимных сцен ревности, ни Паши с пирожными. Я сделал на кухне завтрак, Антон заварил кофе в кружках. Мы посидели вместе за столом, попивая кофе и куря сигареты, разговор был ни о чем, но этим и приятен. Украдкой ловя его взгляд, я в душе радовался, что он рядом, что не ушел. Как же мне оказывается нужен был этот человек. Паршивый, неуклюжий, жестокий. Но все же человек. Мы были словно двое бомжей, бытующих в заброшенной канализации. Есть, с кем собирать бутылки, есть, с кем греться в глухую ночь на грязном матрасе, есть, с кем жить и дышать.
Ближе к десяти Антон сел за задание, которое ему поручили на заводе. Надо было перевести инструкцию к какой-то немецкой бетономешалке. Я тоже сходил за ноутбуком и вернулся к нему, чтобы пособирать материал для курсовой. Автомат все же хотелось получить, да и социологическое исследование проводить куда интереснее, чем сидеть и тупить ВКонтакте. Так я, по крайней мере, думал, когда закончил введение и перешел к сбору материала для теоретического раздела курсовой. В этот момент у меня позвонил телефон.
– Мама? – Я даже не поверил своим ушам, когда услышал в трубке ее голос. – Ты, что, позвонила? Первая?
Даже Антон отвлекся от своей работы и обернулся ко мне. В глазах его читалось не меньшее удивление, что и у меня.
– Да, Темочка. – Прощебетала мама с улыбкой. – Можешь забрать меня с вокзала?
– Мам, – я сразу встал. Возбужденно заходил по комнате, – вообще-то я на учебе, я не у папы на квартире. Ты же в курсе?
– Да-да-да, я знаю, поэтому и приехала к тебе. Ну что, заберешь меня? Мне нужно в гостиницу, а я совершенно не знаю, в какую это сторону.