Больше, чем что-либо на свете
Шрифт:
Конверт был мятый, запятнанный, со следами грязных пальцев... От него веяло воздухом другого мира, битвами, кровью и смертью.
«Уважаемая г-жа Темань!
Обращаюсь к тебе по поручению Её Величества Владычицы Дамрад. С прискорбием сообщаю, что твоя супруга, пятисотенный офицер войска Её Величества г-жа Северга, погибла в Яви. Так как смерть её не была связана с выполнением боевой задачи, денежная выплата в данном случае не производится в соответствии с законом «О выплатах членам семьи воина». Однако по личному распоряжению Великой Госпожи тебе будет перечислено
Личный помощник-письмоводитель Её Величества,
г-жа Одилейв».
Листок выпал из помертвевших, скованных могильным холодом пальцев. Только не кричать, не выть, не пугать Онирис. Пусть откричит, отплачет эта боль молча, за стиснутыми зубами, пусть вопьются когти в ладони, пусть в кресле напротив навеки воссядет этот невидимый гость с чёрными провалами глазниц.
– Госпожа Темань, что-то случилось?
Это Кагерд обеспокоенно склонился к ней. С её губ не могло сорваться ни звука, все силы разом вытекли, оставив только хрупкий, словно вытесанный из льда остов.
– Ты позволишь? – Не дождавшись ответа, Кагерд вопросительно дотронулся до письма.
Темань не запрещала ему взять его, и он пробежал глазами по строчкам. Его рука сдержанно и учтиво, но тепло опустилась ей на плечо, и Темань была ему благодарна за то, что он не произносил слов соболезнования – ненужных, нелепых, раздражающих. Если бы он что-то сказал, она бы швырнула в него подносом. На последнем, к слову, лежало ещё одно послание в знакомом узеньком конверте. Бумажка, после предъявления которой Темани должны были выплатить в казначействе деньги... Сколько она получала бумажек в таких конвертиках? По ним можно было сосчитать ранения Северги. За каждое ранение – от месячного до трёхмесячного жалованья, в зависимости от тяжести. Смерть оценили в годовое.
Письмо легло обратно на поднос, бережно сложенное Кагердом. Последний привет от Дамрад... Не личный, через секретаря. Даже будучи раздавленной своим самым страшным поражением, Владычица вспомнила о Темани – наверно, когда отдавала последние распоряжения...
«Смерть её не была связана с выполнением боевой задачи». Теперь уже не узнать, как именно погибла Северга, но сердце Темани и не желало этого знать. Оно уже не кричало, а тихо стонало, замирая.
Полумёртвая, разбитая вдребезги, она ни о чём не думала, едва дышала. Всё остановилось в ней: кровь, мысли, чувства, желания, жизнь. Вдруг – топот маленьких ног, и на колени к ней вскарабкалась Онирис. Сама почувствовала или Кагерд ей подсказал побежать и успокоить матушку? Дочкины пальчики что-то вытирали с холодных щёк Темани, и душа оживала – постепенно, толчками, вместе с глухими рыданиями, вырывавшимися из груди. Мягкие, лёгонькие объятия детских ручек – и тёплые слёзы покатились градом. Тугая, тяжёлая безжизненность под рёбрами отпускала её, уходила, и становилось легче – до мурашек, до исступлённо-сладких судорог. Онирис по-своему, по-детски утешала, что-то лепеча, и Темань, прижав её к себе с отчаянной нежностью, согревалась и таяла... Сердцу было ради кого биться, выдержать, победить эту боль, выжить.
– Всё, родная, я уже не плачу, – шептала Темань, вороша пальцами золотые кудряшки дочки.
Малышка уже видела десятый сон, а Темань, распахнув шкаф, всё перебирала одежду
Безумие стучало в висках: нет, этого не могло случиться. Скоро Северга приедет и скажет: «Ну, вот и всё, крошка. Отвоевала я своё. Теперь можно и в отставку». Завтра Темань вернётся домой с работы, а супруга будет сидеть у камина, потягивая хлебную воду и закусывая сыром. Сумасшедшая вера во всё это пружинисто подняла её на ноги, заставив на миг захлебнуться воздухом... Письмо секретаря Дамрад, бумажка на получение денег? Всего лишь очередной сон – один из многих, после которых Темань пробуждалась в слезах, но пасмурный свет нового дня нёс ей надежду, что не случится, не сбудется...
Случилось, сбылось. Дом положил перед Теманью перевязанный чёрной ленточкой свиток.
«Завещание госпожи Северги. Ознакомься, госпожа Темань».
Строчки плыли в пелене слёз.
– Я не могу это читать, домик. – Темань села на край кровати, прижав к себе подушку, которая, как ей казалось, тоже пахла Севергой.
«Госпожа Темань, остались кое-какие условности. Прикажешь исполнить их сейчас или, быть может, позднее?»
– Какие условности, домик? – Да... Даже сквозь чистую, пахнувшую свежестью наволочку Темань улавливала этот запах. Он въелся накрепко.
«Необходимо изменить тебе положение с Жильца на Хозяйку. Это не займёт много времени. Изменение положения необходимо, чтобы ты получила всю полноту управления своим жилищем».
– Хорошо, домик, давай сделаем всё сейчас. – Темань отложила подушку – источник памяти, источник недуга по имени Северга.
«Как скажешь, госпожа. Пожалуйста, приложи свою ладонь к любой стене и не убирай её некоторое время, пока я вношу изменения».
Темань поднялась и положила ладонь на стену спальни.
– Так?
«Совершенно верно. Начинаю внесение изменений. Опознание: госпожа Темань, положение – Жилец. Изменение: повышение положения до Хозяйки. Основание для изменения: завещание госпожи Северги. Внимание, идёт повышение положения. Госпожа, не убирай руку. Идёт повышение положения... Изменения успешно внесены. Опознание: госпожа Темань, положение – Хозяйка. Ограничение прав управления домом снято. Объём прав: полный. Добро пожаловать, госпожа Темань. Повышение положения завершено. Можешь убрать руку».
Ладонь соскользнула с холодной стены, Темань вернулась к подушке и комку рубашек на кровати. «Как это жестоко, Северга, – думала она. – Умереть и оставить меня по-прежнему больной тобою. Пройдёт ли когда-нибудь этот недуг? Разожмётся ли хватка на горле? Или моё сердце до конца жизни будет носить вдовий траур?»
«Ты что-нибудь желаешь, госпожа?»
– Да, пожалуй, я хотела бы прилечь и отдохнуть... Наполни купель и приготовь постель.
Так привычно: купель и постель. Только Северги ни в той, ни в другой уже не будет... Дикость этой мысли прозвенела льдом в жилах, накрыв Темань безысходностью и холодной жутью, от которой ей снова стало трудно дышать. Она зажмурилась, цепляясь за воздух и впиваясь скрюченными пальцами в покрывало на кровати.