Больше чем люди
Шрифт:
– Ну и что? Дети по-прежнему со мной. Он медленно покачал головой.
– Ты и дети - единый организм. Уникальный. Беспрецедентный.
– Он ткнул в меня черенком трубки.
– Совершенно один.
Кровь зашумела у меня в ушах.
– Заткнитесь, - сказал я.
– Только подумай, - негромко продолжал он.
– Ты можешь практически все. Можешь иметь все, что захочешь. Но все это не избавит тебя от одиночества.
– Заткнитесь! Все одиноки. Он кивнул.
– Некоторые
– Как?
Немного погодя он ответил:
– Благодаря тому, что есть нечто, о чем ты ничего не знаешь. Даже если я тебе скажу, оно для тебя ничего не будет значить.
– Скажите, и посмотрим.
Он очень странно взглянул на меня.
– Это нечто называется моралью.
– Наверно, вы правы. Не понимаю, о чем вы говорите.
– Я собрался. Больше мне незачем его слушать.
– Вы боитесь, - сказал я.
– Боитесь гомогештальта.
Он сделал огромное усилие и улыбнулся.
– Ублюдочная терминология.
– Мы ублюдочное племя, - ответил я. Показал:
– Садитесь сюда.
Он пересек комнату и сел за стол. Я наклонился к нему, и он заснул с открытыми глазами. Я выпрямился и осмотрел кабинет. Взял термос, наполнил его и поставил на стол. Поправил угол ковра, положил чистое полотенце в головах кушетки. Прошел мимо стола и посмотрел на магнитофон.
Словно протянув руку, вызвал Бинни. Она стояла у стола, широко раскрыв глаза.
– Посмотри сюда, - сказал я.
– Внимательно посмотри. Я хочу стереть запись. Спроси у Бэби, как это сделать.
Она посмотрела на меня, как-то встряхнулась и наклонилась к магнитофону. Исчезла - и сразу вернулась. Прошла мимо меня, повернула две ручки, нажала кнопку, что-то дважды щелкнуло. Лента быстро начала перематываться назад.
– Все в порядке, - сказал я.
– Уходи. Она исчезла, Я взял пиджак и направился к выходу. Стерн по-прежнему сидел за столом и смотрел, ничего не видя.
– Хороший психоаналитик, - прошептал я. Чувствовал я себя отлично.
Снаружи я немного подождал, потом повернулся и снова вошел.
Стерн посмотрел на меня.
– Садись сюда, сынок.
– Простите, сэр, - сказал я.
– Ошибся кабинетом.
– Ничего, - ответил он.
Я вышел и прикрыл за собой дверь. И всю дорогу до полицейского участка улыбался. Мой рассказ о мисс Кью запишут, и он им понравится. Я посмеивался, думая о Стерне, как он будет гадать, куда пропал почти целый день и откуда у него тысяча баксов. Это гораздо забавнее, чем думать о нем мертвом.
И что это за дьявольская штука - мораль?
Часть третья
МОРАЛЬ
– Кто он вам, мисс Джеральд?
– спросил шериф.
– Джерард, - поправила она. У нее серо-зеленые глаза и необычный рот.
– Он
– Все дети Адама братья, так или иначе. Вам придется рассказать мне немного больше.
– Семь лет назад он служил в военно-воздушных силах, - сказала она. Потом случились.., неприятности. Он был отправлен в отставку. По медицинским основаниям.
Шериф порылся в папке на столе.
– Фамилию врача помните?
– Сначала Томпсон, потом Бромфилд. Заключение об отставке подписал доктор Бромфилд.
– Похоже, вы действительно кое-что знаете. А кем он был до службы в авиации?
– Инженером. То есть я хочу сказать, был бы им, если бы закончил школу.
– А почему не кончил? Она пожала плечами.
– Он просто исчез.
– Откуда вы знаете, что он здесь?
– Я узнала бы его везде, - ответила она.
– Я видела... видела, как это случилось.
– Видели.
– Шериф хмыкнул, поднял папку, уронил ее.
– Послушайте, мисс Джеральд, не мое дело советовать. Но вы кажетесь мне хорошей девушкой. Почему бы вам просто не забыть о нем?
– Я хотела бы повидаться с ним, если можно, - негромко ответила она.
– Он сумасшедший. Вы знаете это?
– Не думаю.
– Пробил кулаком стекло в витрине. Просто так. Она ждала. Он попытался снова.
– Он грязный. Даже не знает собственного имени.
– Можно мне его увидеть?
Шериф без слов выругался и встал.
– Если бы врачи в авиации имели хоть немного здравого смысла, они посадили бы его в такое место, где бы он и близко не смог подойти к тюрьме. Сюда, пожалуйста.
Стены из стальных плит, как переборки на корабле. Окрашены сверху поблекшей желтой краской, а внизу в цвет горчицы. Шаги звучат гулко. Шериф открыл тяжелую дверь, она со скрипом отодвинулась. Они прошли, и шериф снова закрыл дверь. Пропустил ее вперед, и они оказались в большом, напоминающем амбар помещении с бетонными стенами и потолком. Вокруг всего помещения проходило нечто вроде балкона. Под ним и над ним камеры, со стальными стенами и решетками вместо передней стены. Всего около двадцати камер. Заняты всего с полдюжины. Место холодное и неприятное.
– Ну, а чего вы ожидали?
– спросил шериф, разгадав выражение ее лица. Отеля "Валдорф" или еще чего?
– Где он?
– спросила она.
Они прошли к камере в нижнем ярусе.
– Проснись, Барроус. К тебе женщина.
– Гип! О, Гип!
Заключенный не пошевелился. Он полулежал на стальной койке, одна нога свесилась на пол. Левая рука на грязной перевязи.
– Видите? Не говорит ни слова. Довольны, мисс?
– Впустите меня, - выдохнула она.
– Позвольте поговорить с ним.