Больше чем люди
Шрифт:
Он пожал плечами и неохотно открыл дверь. Она вошла и повернулась.
– Можно поговорить с ним наедине?
– Он может причинить вам вред, - предупредил он. Она посмотрела на него. Рот у нее исключительно выразительный.
– Что ж, - сказал шериф наконец.
– Я буду поблизости. Крикнете, если понадобится помощь. Если попытаешься что-то сделать, Барроус, я тебе перевязь натяну на шею.
– Шериф закрыл за девушкой дверь.
Она подождала, пока он не отойдет, потом подошла к заключенному.
–
– Гип Барроус. Тусклые зрачки чуть повернулись в глазницах, пока не устремились примерно в ее направлении. Глаза закрылись и снова открылись. Медленно мигнули. Она наклонилась к нему.
– Мистер Барроус, - прошептала она, - вы меня не знаете. Я сказала, что вы мой двоюродный брат. Я хочу помочь вам.
Он молчал.
Она сказала:
– Я вас вытащу отсюда. Разве вы не хотите выйти? Он долго смотрел ей в лицо. Потом посмотрел на закрытую дверь и снова ей в лицо.
Она коснулась его лба, щеки. Показала на грязную повязку.
– Больно?
Он оторвал взгляд от ее лица, посмотрел на повязку. С усилием поднял глаза. Она спросила:
– Вы ничего не хотите сказать? Не хотите, чтобы я вам помогла?
Он молчал, и она встала.
– Мне пора идти. Не забывайте меня. Я вам помогу.
– И она повернулась к двери. Он спросил:
– Почему?
Она вернулась к нему.
– Потому что вы грязный, избитый и вам все равно - и потому что это не может скрыть от меня, кто вы на самом деле.
– Вы сумасшедшая, - устало прошептал он. Она улыбнулась.
– Так говорят о вас. Так что у нас есть кое-что общее. Он грязно выругался. Она безмятежно сказала:
– И за этим вам не спрятаться. Теперь слушайте меня. Сегодня к вам придут двое. Один врач. Второй юрист. К вечеру мы вас отсюда вытащим.
Он поднял голову, и впервые на его лице появилось какое-то выражение. Совсем не приятное. Голос его прозвучал низко. Он проворчал:
– Что за врач?
– Из-за руки, - спокойно ответила она.
– Не психиатр. Больше вам не придется встречаться с психиатрами.
Он опустил голову. Лицо его утратило выражение. Она подождала, но так как он ничего не сказал, она повернулась и позвала шерифа.
***
Было не слишком трудно. Приговор - шестьдесят суток за злостное хулиганство. Освобождение под залог не предлагалось. Адвокат легко доказал, что его следовало предложить. Залог был внесен. В чистой новой повязке и в грязной одежде Барроус прошел мимо побагровевшего шерифа, не обратив внимания на его слова, что шериф сделает, когда грязный бродяга снова покажется в городе.
Девушка ждала снаружи. Барроус тупо стоял на ступеньках, пока она разговаривала с юристом. Когда юрист ушел, она коснулась его локтя.
– Пошли, Гип.
Он пошел, как заводная игрушка, пошел, куда его повели. Дважды повернули,
Впервые он двинулся по своей воле. Медленно повернулся, разглядывая стены. Протянул руку, приподнял за угол туалетный столик, опустил.
– Твоя комната?
– Твоя, - ответила она. Подошла к нему и положила на столик два ключа. Твои ключи.
– Открыла верхний ящик.
– Твои носки и носовые платки.
– Пальцами постучала по очереди по всем ящикам.
– Рубашки. Белье.
– Показала на дверцу. Там два костюма. Мне кажется, подойдут.
Халат. Шлепанцы. Ботинки.
– Показала на другую дверь.
– Ванная. Много полотенец, много мыла. Бритва.
– Бритва?
– Всякий, кто имеет ключи, может иметь и бритву, - мягко ответила она. Приведи себя в порядок. Я вернусь через пятнадцать минут. Знаешь, сколько дней ты не ел?
Он покачал головой.
– Четыре дня. Пока.
Она выскользнула за дверь и исчезла, прежде чем он нашелся что ответить. Он долго смотрел на дверь. Потом выругался и опустился на кровать.
Почесал нос. Рука легла на подбородок. Чешется. Он полувстал, бормоча:
– Будь я проклят, если стану бриться, - и снова лег. А потом каким-то образом оказался в ванной, глядя на себя в зеркало. Вымыл руки, плеснул воды в лицо, вытер грязь полотенцем и посмотрел снова. Потом хмыкнул и потянулся за мылом.
Нашел бритву, нашел белье, брюки, носки, туфли, рубашку, пиджак. Посмотрев в зеркало, пожалел, что у него нет расчески. В это время девушка локтем открыла дверь, положила пакет и улыбнулась ему. В руках ее была расческа. Он без слов взял ее, вышел, смочил голову и причесался.
– Пошли, все готово, - позвала его из комнаты девушка. Он вышел. Она сняла с ночного столика лампу и поставила на него толстую овальную тарелку с большим бифштексом, бутылку эля, бутылку поменьше с крепким портером, картошку с тающим маслом, горячие булочки в салфетке и овощной салат в небольшой деревянной чашке.
– Ничего не хочу, - сказал он и набросился на еду. Нет ничего в мире лучше приятного ощущения во рту и желудке, пощипывания эля и неописуемого волшебства поджаренной корочки.
Когда тарелка опустела, и она, и стол неожиданно захотели взлететь над его головой. Он упал, схватил стол за края и удержал его. Его начала бить сильная дрожь. Девушка сзади сказала:
– Все в порядке. Все в порядке.
– Положила руки ему на плечи и заставила снова сесть. Он попытался поднять руки и не смог. Она салфеткой вытерла ему влажный лоб и верхнюю губу.