Больше, чем жизнь
Шрифт:
– Анжела, мне надоело, что ты посещаешь места массового скопления людей. Особенно, клубы. Это опасно. – Господин Пономарев даже дома оставался властным. Не мог ничего поделать со своим характером. Ему нужно было все контролировать. Даже любимую женщину. Даже у нее дома.
– Василий опять нажаловался на меня? – Обернулась. Лицо женщины преобразилось при виде Александра. Ее мужчина слишком переживал за нее. Слишком опекал. И не важно, что ей уже сорок.
– Он не жаловался. Он лишь рассказал мне, что ты знакомишься в клубах с непонятными людьми. Я понимаю, что тебе не хватает общения, но почему бы тебе не общаться со своими подругами?
Анжела выразительно посмотрела на Сашу. Заставила замолчать этим взглядом. Нельзя поднимать запретную тему. Нельзя говорить о людях, которые делают больно. «Это было давно и неправда». Как мантра, которую надо повторять, чтобы действительно поверить.
– Мне нужно отдыхать от всего, понимаешь? От работы, дома, тебя, от строительства новой клиники. Я устаю. Мне нужны новые эмоции, новые знакомства, места, музыка.
– И как? Удалось найти мне замену? – Александр спрашивал в шутку, а у самого внутри все сковывало в ожидании ответа. Он даже пожурил себя за это. Взрослый мужчина, а с ней превращается в юношу, у которого от ревности сносит крышу.
– Глупый! – Анжела рассмеялась. – Разве кто-то сможет сравниться с тобой. Таких людей как ты, больше нет. Правда… есть похожие. Не знаешь его случайно? – Она протянула мужчине визитку Олега Кондрашова. Пономарев взял ее в руки и удивленно приподнял брови.
– Ты познакомилась с ним в клубе?
– Да… Это плохо? Он опасен?
Пономарев задумчиво помолчал. Потер подбородок большим пальцем.
– Скорее нет, чем да... Я хочу купить его бизнес, но не могу сейчас этого сделать по некоторым причинам.
Анжела пыталась понять, что творится в его голове, но, как обычно, не смогла. Александр научился прятать свои эмоции. Очень хорошо научился за свою жизнь.
– Ты меня пугаешь. Зачем тебе торговля оружием?
– Я не хочу это обсуждать. Ладно?
Анжела подошла к Саше и успокаивающе провела по груди.
– Не хочешь – не будем. Просто знай, что я всегда на твоей стороне.
Он обнял ее и вдохнул запах ее волос. Любит. Не отпустит. Никому не отдаст.
***
Несколько дней подряд Олег приезжал в дом Шейхметдинова под предлогом общих дел, но на самом деле для того, чтобы увидеть Светлану. Чтобы почувствовать ее руки на себе. На коже. Под кожу она уже давно получила доступ. В мозг, в сердце. В то, что называется душой. Трогать самому он не разрешал себе. Поставил внутреннюю установку не пугать ее своей настойчивостью. Сдерживал внутреннего зверя, но тот рвался, привязанный и злой оттого, что не может получить желаемое.
– Проходите, раздевайтесь. – Светлана, как обычно, сидела за своим столом, что-то писала, когда в ее кабинет вошел Олег.
– Опять на «вы»? И чем я снова заслужил такое обращение? – Олег стянул с себя пиджак. Бросил на стул. – Мы же уже договаривались, что будем общаться на «ты».
Доктор удивленно подняла бровь.
– Я не помню такого. Вы, наверно, меня с кем-то путаете.
Женщина встала около массажного стола, сложила руки на груди, ожидая, когда Олег, наконец, разденется и ляжет. Зря она это сделала. Плотная ткань белого халата обтянула грудь девушки, небольшую, но аппетитную. Олег сглотнул. Заставил себя лечь, но перед глазами все равно стоял ее образ, а его спину гладили ее руки. Чертово возбуждение. Появляется каждый раз, когда она рядом. Остро. Сильно. Как электрическим разрядом бьет. Быстро и в цель.
– Плохо, что не помнишь. Придется каждый раз напоминать. Света, а я говорил тебе, что у тебя волшебные руки?
Она замерла. На секунду забыла, как дышать.
– Нет. Не говорили.
– Это мое упущение. Они у тебя просто восхитительные. Я чувствую себя на седьмом небе, когда ты делаешь массаж. – Сказал, а про себя подумал, на каком небе он был бы, если бы она ему позволила…
– Спасибо. – А как еще отреагировать? Что она могла сказать? Олег был сегодня странным. Обычно он только смотрел на нее своим колким ледяным взглядом, а сегодня как будто пытался поддеть. Света не понимала причины такой перемены в их необычных отношениях пациента и врача. Только в этих, потому что о возможности других она старалась не думать. Не думать о том, какова на ощупь его кожа. Не думать о том, насколько будет колоться его щетина, если прижаться к ней щекой. Как часто его сердце будет стучать, если она коснется его губ своими, проведет по ним языком. Зажжется ли в его холодных глазах еще сильнее искра желания? И если да, то что будет с ними? Сгорят, как мотыльки у костра?
Руки касаются поясницы, боясь переступить границу, обозначенную нижним бельем. Гладят. Разминают. Пальцы проходят по позвонкам, гладят выступающие лопатки. Поднимаются к плечам, дотрагиваются до шеи, касаясь линии роста волос. Плавно. Медленно. Как же хочется проделать тот же путь губами, оставляя дорожку поцелуев. Олег плавится от этих касаний и в то же время удерживает себя от того, чтобы не повернуться и не уложить Свету на себя. Впиться в губы грубо, подхватить под ягодицы и, не разрывая контакта, опустить на свой член.
– Я делаю больно? Вам плохо?
Он застонал, и даже не заметил, как это произошло. Воспаленный яркой картинкой мозг лихорадочно придумывал ответ, но с этой задачей явно не справлялся.
– Нет. Мне хорошо.
– Вы так стонали…
Олег не ответил. Но хотел. Сказать, что мечтает слышать ее стоны. На себе. Под собой. Разгоряченное страстью тело, скользкое, горячее, влажное. Бьющееся в конвульсиях наивысшего наслаждения.
– Вы уверены, что с вами все нормально?
Этот вопрос снова заставил вынырнуть из мыслей. Он опять застонал. Это все можно было бы списать на неудовлетворенность, но причина была не только в этом. Света. Он хотел именно ее.
– Нормально. Продолжай.
– Продолжайте. Я уже почти закончила.
– Нет. Как я сказал. Продолжай.
Она не стала с ним спорить. Если ему так хочется, то пусть называет на «ты». Она же не собирается переходить эту грань, сближаться. Еще чего не хватало!