Больше никогда
Шрифт:
— Это было сложно? Те семь лет?
Он замер в ожидании, потом поерзал и покосился на нее. А Оксана, в свою очередь, несколько минут переваривала нахлынувшие разом эмоции. От гнева до горького сожаления. После чего с заминкой выдала:
— Да. Нам было сложно.
— Прости.
Она вздрогнула. Буря в душе, улегшаяся ненадолго, разыгралась пуще прежнего. Прочистив горло, Оксана с трудом проглотила вязкий ком и хрипло поинтересовалась:
— За что ты извиняешься, Радов? За деньги, преданное доверие или свои слова?
— За то, что ушел, —
Оксана широко распахнула глаза.
— Ты сейчас признался в слабости, Радов? И трусости?
Усмехнувшись, Андрей вновь посмотрел вперед.
— Да, Ксюш. У меня была одна слабость.
— А теперь? — она затаила дыхание, и в ушах бахнуло от мощного удара сердца.
— А теперь их две, и обеим я изрядно задолжал.
Глава 47. Любовь втроем
Кабинет психолога напоминал Андрею люкс в современной психиатрической клинике. Все такое светлое, нежно-кремовое и белое, а вокруг сплошная мягкость. Еще декор. Очень много декора: вазоны, сухоцветы, голографические пальмы, картины, ажурные жалюзи на окнах.
Диван, на котором Андрей чуть не подпрыгнул до потолка при посадке, так сильно его отпружинило, располагался по центру помещения. По бокам стояли два кресла, напротив, в третьем, сидела невозмутимая и до зубного скрежета вежливая Арина Аркадьевна. От нее Оксану с Андреем разделял журнальный столик, где лежал ультрапланшет с рисунками их сына.
Справа, словно загон для животных, находился детский уголок. Повсюду лежали игрушки, к слову, тоже мягкие и плюшевые, чтобы ребенок не поранился. Стаса там не было, чему Андрей несказанно радовался, потому что за сорок минут сеанса у него уже дергалось веко и появилась аллергия на светлые оттенки в дизайне.
— Андрей Сергеевич? — обратилась к нему ровным тоном Арина Аркадьевна в сотый раз за последние полчаса.
— Что? — недовольно поинтересовался он.
— Мы договорились в начале сеанса, что вы с Оксаной Константиновной по очереди поделитесь наболевшими вопросами. Моя задача выступить третьей стороной, через которую поведется диалог.
— И?
— От вас пока не прозвучало ни слова.
О чем ему говорить? Андрей закатил глаза, уставился на мыски своих кроссовок и порадовался, что выбрал коричневые. Взял бы белые — обплевался. Здесь даже ворс ковра имел омерзительный оттенок чего-то молочного, вроде сметаны или кефира. У него во рту появился противный кислый привкус.
— У меня нет вопросов, — Андрей проглотил слюну и передернул плечами, затем махнул рукой. — Если Оксана хочет еще что-то обсудить…
Когда он попытался повернуться в сторону бывший, прозвучал строгий голос Арины Аркадьевны:
— Нет, нельзя. Помните о правилах, Андрей Сергеевич.
Точно, дурацкие правила. Не смотреть на собеседника, только в сторону. Говорить исключительно через посредника в лице психолога.
«Господи, какая дурь», — мрачно подумал он, а вслух сказал:
—
Арина Аркадьевна изогнула домиком темные брови, после чего постучала ногтем по экрану ультрапланшета. Звук получился очень раздражающим, особенно в тишине кабинета. Будто кто-то беспрестанно долбил по пластиковой поверхности с регулярностью раз в пять секунд.
— Неужели, — протянула она, и Андрей чуть не огрызнулся в ответ.
На языке вертелось минимум три нелестных отзыва в ее адрес, однако всех их пришлось затолкать глубоко в глотку, чтобы не нарваться на отрицательный отзыв. Мнение психолога требовалось для будущего суда. Восстановиться в правах оказалось не так-то просто, как он рассчитывал.
Пока они с Оксаной катались по городу, Юся прислал список требуемых документов. За каким-то чертом там оказалось столько всего ненужного, что у Андрея глаза на лоб полезли. Большую часть он, конечно, предоставил бы легко, но психолог…
Кто вообще составлял новое законодательство? За каким чертом этих бесполезных пожирателей времени и денег включили в список?
Андрей искренне не понимал, зачем нужны психологи. По нынешним требованиям данная единица числилась у него в штате, но выполняла свои прямые функции в исключительных случаях. В остальном Ляля Геннадьевна представлялась сотрудникам его фирмы в качестве мемного персонажа, который раз в квартал присылал им на почту опросы да тесты.
Сам же Андрей считал, что для преодоления кризисов и хандры достаточно больше работать. Кто не мог, тому лучше уволиться. В жестоком мире современных технологий выживали исключительно сильнейшие, так что спасение утопающих находилось именно в руках самих утопающих.
А подобные кадры…
— Андрей Сергеевич?
Он вздрогнул и уставился на Арину Аркадьевну.
— Что? — буркнул недовольно. — Я же сказал, что вопросов нет.
Она устало вздохнула и потерла переносицу, а вот Оксана впервые за долгие минуты нарушила молчание:
— Пусть Андрей расскажет, почему отступился от первоначального плана и так решительно лезет в мои дела.
Он не удержался и все-таки повернул голову в ее сторону. Возмущенный до глубины души, Андрей не нашелся сразу с ответом; бестолково открывал и закрывал рот, пыхтел, словно кипящий чайник. Оксана же оставалась невозмутимой, смотрела куда-то в одну точку и нарочито игнорировала его присутствие.
И это после целого дня нормального общения! Хорошо, половины.
— Ты серьезно?! — он не заметил, как перешел на повышенную интонацию.
— Андрей Сергеевич, — осекла его на полпути Арина Аркадьевна, — соблюдайте правила. Мы не кричим, а общаемся.
— Общаемся?
Брови поползли вверх, кулаки яростно сжались.
— Именно так.
— Какой смысл в вашем долбанном разговоре по душам, если у нее в одно ухо влетело, а из другого вылетело? — гаркнул Андрей. — Я сегодня весь день как конченый дебил крутился и так и эдак, чтобы хоть немного урегулировать наши споры.