Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

Улам Адам Б.

Каким образом Владимир Ильич пришел к марксизму? Его переход на позиции марксизма, как он сам выразился с необыкновенной точностью, произошел в январе 1889 года под влиянием первого тома «Капитала» Маркса и книги Георгия Плеханова «Наши противоречия» – блестящего объяснения народника, ставшего марксистом. Ленин до конца дней сохранил уважение к Плеханову-философу, но ни во что не ставил его как политического деятеля. Отношение к Марксу на протяжении всей жизни осталось неизменным. Только единожды он позволил себе высказать критическое замечание в адрес кумира. Ленин поклонялся не только Карлу Марксу-революционеру; последние годы жизни показали, что Маркс – основоположник и апологет индустриальной цивилизации и централизованного государства. Таким образом, выбор Ленина не ограничивался только революционной философией; он полностью погрузился в грандиозную систему Маркса.

Советская легенда, приписывающая Владимиру слова, произнесенные им после известия о казни брата, «Мы пойдем другим путем», не соответствует историческим фактам,

но вполне может являться намеком на психологическую правду. Ярко выраженное упрямство и противоречивость характеризуют его действия и направленность мыслей до самого конца жизни. Немногие люди, с кем ему довелось встречаться, заслуживали его полного одобрения или встречали абсолютное неприятие. Он не выказал ни откровенного восторга, ни явного отвращения в отношении к какому-либо социальному классу или политической проблеме. Элемент соперничества примешивался к чувству восхищения Александром. Жертва, принесенная братом, подвигла Ленина вступить в борьбу, одновременно вызвав предубеждение против движения и философской системы, требующих столь бессмысленного героизма. В Ленине, который еще в 1891 году интересовался ценностью последних научных исследований брата, вновь началась внутренняя борьба относительно смысла и значения революционной деятельности.

Вероятно, в этот момент, когда Ленин боролся с сомнениями и испытывал противоречивые чувства по отношению с предыдущему поколению революционеров, марксизм показался ему идеальным ответом на мучающий его вопрос. В марксистский социализм заложены основы двойственности. Чувства и язык марксизма шли вразрез с правилами XIX века, однако его выводы были рациональны и прагматичны. Революция представлялась не только как волевой акт, а как научная необходимость. Существует приятная картина окончательной гибели капитализма, «экспроприация экспроприаторов», но нет утопического или лирического представления будущего социалистического мира: вход в свободный мир через рост производительности и высокую организацию труда. После излишней чувствительности народничества, безумной увлеченности вымышленным крестьянином, отрицанием очевидной действительности – растущей «европеизации» и индустриализации России – марксизм продемонстрировал образец рассудительности и реализма.

К январю 1889 Ленин, безусловно, не был еще законченным марксистом. На полное ознакомление с учением и знакомство с литературой, которой было уже довольно много, должно было уйти несколько лет. Только в 1893 году, по приезде в Петербург, Ленин приступил к своей пожизненной миссии – занялся пропагандой марксистского социализма. В Казани, где он жил вплоть до весны 1889 года, и в Самаре, из которой он уехал в 1893 году, ощущалась нехватка иностранных периодических изданий. Вся политическая активность заключалась в организации студентами университета и гимназистами небольших дискуссионных кружков. В них тайно читались и обсуждались ввозимые контрабандой произведения политической эмиграции (зачастую существовала единственная копия). Затем молодые люди пускались в горячее обсуждение неисчерпаемых тем русской интеллигенции: укрепляется или слабеет крестьянская община; пройдет ли Россия, как Запад, все этапы индустриализации и тому подобное. На наш взгляд, все это кажется весьма наивным, но чем еще могли заняться серьезные любознательные молодые люди, живущие в провинции? Правда, с точки зрения царских властей это была в высшей степени подрывная деятельность, а атмосфера шпионажа и преследования придавала этим глубокомысленным дискуссиям привкус опасности.

После одиночества в Кокушкине Владимир, естественно, стремился принимать участие в спорах, чтобы скрестить мечи с представителями господствующего направления. Дом Марии Александровны превратился (вероятно, не без некоторых душевных мук с ее стороны) в место проведения политических дебатов. Один из участников этих встреч спустя много лет вспоминал молодого Ленина, который предупреждал товарищей-народовольцев: «…следует понять причины расхождений. А чтобы понять, надо прежде всего читать и читать… Революцию нельзя сделать с помощью грабителей и убийц>. Особенно интересно, учитывая попытку Александра, использовать слово «убийцы» для политического убийства. Если точность выражения по истечении многих лет может показаться сомнительной, то одна деталь этих воспоминаний, безусловно, заслуживает доверия. К огромному разочарованию товарищей, готовых ночи напролет вести споры, Ленин как-то очень не по-русски выпроваживал их из дому. Полиция следила за семьей Ульяновых, а Ленину хотелось вернуться в университет. Хотя против него не было выдвинуто никаких конкретных обвинений, в полицейских рапортах имелись неопределенные высказывания о связи Владимира Ульянова с подозрительными личностями. [66]

66

Стандартная полицейская формулировка в отношении подозреваемых в политической деятельности: неблагонадежность.

В восемнадцатилетнем возрасте Владимир был уже весьма рассудочным революционером, и предпринимаемые им меры предосторожности не были излишними.

В то время в Казани жил убежденный марксист, и Ленин сравнивал свою жизнь с трагической историей его жизни, обнаруживая между ними некоторое сходство. Имеется в виду Николай Федосеев. В шестнадцать

лет (он родился в 1871 году) его выгнали из гимназии за чтение запрещенной литературы. Он полностью посвятил себя революции, отказавшись от мысли приобрести какую-нибудь иную профессию. В Казани этот юноша организовал несколько кружков, где занимался пропагандой идей социализма. Он пошел еще дальше. Приобрел типографию, издавал труды Маркса и вовлекал рабочих в свою организацию. Организация была раскрыта в июле 1889 года. Обвиняемых было тридцать шесть человек; многие были «виновны» в том, что проводили вечера в спорах и дискуссиях. В восемнадцать лет Федосеев был арестован и сослан. Однако он продолжал писать политические статьи и переписываться с соратниками. В Сибири группа товарищей обвинила его (безусловно, ошибочно) в присвоении денег из общего фонда. Федосеев, находясь в состоянии нервного напряжения, совершил самоубийство. Ему было двадцать семь лет.

Характерно, что, живя в Казани, Ленин не пытался разыскать Федосеева, хотя, безусловно, знал о нем и посещал некоторые из его кружков. Спустя несколько лет они стали переписываться, но никогда не договаривались о встрече. Ленин, который и сам в то время находился в Сибири, был потрясен известием о самоубийстве Федосеева. Но это была первая реакция, а в последующих воспоминаниях о человеке, который был больше чем просто проповедник марксизма на Волге, явственно слышатся нотки осуждения. Революционер не может позволить себе излишнюю чувствительность; он не имеет права обращать внимание на клевету и должен прежде всего иметь крепкие нервы.

Если бы он оставался в Казани до раскрытия дела Федосеева, рассказывал Ленин, то, возможно, оказался бы среди виновных и был арестован. Но лето он провел в деревне Алакаевке Самарской губернии. Весной 1889 года Мария Александровна решила положить конец праздному и опасному времяпрепровождению сына и предприняла попытку сделать из него помещика. Она продала дом в Симбирске, чтобы получить деньги для обзаведения хозяйством. Владимир должен был стать помещиком, и семья проводила бы зимы в Самаре, в которой не было университета, и, соответственно, там не было такого количества опасных «кружков», как в Казани. Судьба, однако, распорядилась иначе: семья Ульяновых все глубже и глубже погружалась в мир революционной активности. На первый взгляд невинная покупка имения вызвала нездоровое подозрение у полиции. Прежний владелец, Константин Сибиряков, в силу «злонамеренного» характера сам был на подозрении у полиции. Сделавший свое состояние на добыче золота в Сибири, Сибиряков, не скупясь, жертвовал средства на всякие радикально-либеральные дела. Он приобрел участок земли и занимался там опасными и, возможно, ведущими к подрыву государственности опытами и новациями. Часть земли он передал группе последователей Льва Толстого, которые, несмотря на непонимание и даже враждебность со стороны соседних крестьян, пытались построить проповедуемый великим писателем аграрный коммунизм. На своей земле Сибиряков делал попытки внедрить передовые методы культивации, закупая такие неслыханные для России орудия, как паровой плуг. В результате, потерпев финансовый крах, Сибиряков был вынужден продать землю. Полиция с интересом присматривалась к покупателям. Ее не так-то легко было убедить в простом совпадении: «подозрительные» Ульяновы покупали землю у «подозрительного» Сибирякова.

Довольно скоро «гениальный» план Марии Александровны потерпел полное фиаско. Ровесники ее сына, русские интеллигенты, могли свободно рассуждать о земельных владениях во Франции или средневековой Англии, знали до мельчайших подробностей историю крестьянской общины, но были совершенно не приспособлены и, главное, не испытывали никакого желания заниматься столь прозаическим делом, как сельское хозяйство. Упоминания об этом коротком периоде в жизни Ленина, когда он был помещиком, то есть «эксплуататором», крайне лаконичны и загадочны. Он сдался, объяснил Ленин жене, поскольку его отношения с крестьянами становились «ненормальными». Алакаевка, как в свое время Кокушкино, стала местом летнего отдыха. Отказавшись от неподходящей затеи, Ленин, как и прежде, запоем читал, занимался спортом и иногда беседовал с крестьянами.

Напрасно Мария Александровна полагала, что Самара окажется относительно спокойным местом. По решению правительства сюда отправляли политических преступников, которым после выхода из сибирской тюрьмы не позволялось жить в больших университетских городах Европейской России. [67]

Поэтому нет ничего странного, что среди местной интеллигенции оказались «неблагонадежные» люди. В 1889 году революционный потенциал семьи Ульяновых увеличился за счет брака Анны с Марком Елизаровым, сыном зажиточного крестьянина. Елизаров учился в Петербурге и, естественно, участвовал в политических волнениях. Теперь они с Анной жили в семье Ульяновых, находясь под надзором полиции. Таким образом, у Марии Александровны появился в семье не просто зять, а новый радикал.

67

Как в пост-, так и в предреволюционной России гражданин имел паспорт, устанавливающий его личность, общественное положение и, при необходимости, отметку об ограничениях, наложенных на свободу перемещения. Если революционер не обращал внимания на отметку и отправлялся, к примеру, в столицу, ему приходилось переходить на «нелегальное положение» и подделывать документы.