Большие часы
Шрифт:
— Нет, я самая круглая пробка, какую тебе приходилось видеть.
Джорджетт расплющила сигарету и спросила:
— Ты поедешь в город на машине?
Я подумал о встрече с Роем и Хагеном в баре «Силвер Лайнинг».
— Нет. И домой, возможно, приеду поздно. Я тебе позвоню.
— Хорошо, я отвезу тебя на станцию. Может, сама ненадолго съезжу в город после ленча.
Допив кофе, я пробежал глазами газеты — ничего нового. Рекордное ограбление банка в Сент-Поле, но это не для нас. Пока Джорджетт отдавала распоряжения Нелли, я надел пальто и шляпу, вывел машину из гаража и посигналил. Когда Джорджетт вышла, пересел и уступил ей место за рулем.
На Марбл-роуд в то утро
— Надеюсь, сегодня я подберу подходящие портьеры, — сказала Джорджетт между прочим. — На той неделе никак не могла выбрать время. Просидела у доктора Долсона битых два часа.
— Да? — И тут я понял, что ей хочется чем-то со мной поделиться. — И как у тебя дела с доктором Долсоном?
Джорджетт говорила, не спуская глаз с дороги.
— Он надеется, что все пройдет нормально.
— Надеется? Так он и сказал?
— Он уверен в этом, насколько можно быть уверенным в чем бы то ни было. В следующий раз я должна быть в полном порядке.
— Прекрасно. — Я накрыл ладонью ее руку, лежавшую на руле. — А чего ради ты скрывала это от меня?
— Ну… Ты тоже так считаешь?
— Скажи, как по-твоему, за что я плачу Долсону? Ну конечно. Я тоже уверен.
— Я просто спросила.
— Ладно, больше не спрашивай. А когда? Что он сказал?
— В любое время.
Мы подъехали к станции, когда поезд 9.08 уже подходил. Я поцеловал Джорджетт, одной рукой обняв ее за плечи, а другой нащупывая ручку дверцы.
— Значит, в любое время. Гляди не поскользнись на каком-нибудь обледенелом тротуаре.
— Звони, — сказала она, перед тем как я захлопнул дверцу.
Я кивнул и прошел на перрон. В киоске купил еще одну газету и сел в поезд. У меня куча времени.
В поезде я всегда начинал с «Деловых возможностей», моего любимого раздела в любой газете, затем просматривал новости с аукционов и спортивные страницы, статистические данные страховых обществ и наконец — страничку юмора. Когда поезд нырял в туннель, я возвращался к первой полосе и читал сводку новостей, чтобы быть в курсе текущих событий. Если там было что-нибудь стоящее, я это усваивал за то время, пока мы, сотни и тысячи людей, старательно пробирались по ходам огромного муравейника, каким был вокзал, выписывая замысловатые фигуры. Но тем не менее каждый знал, куда идти и что делать.
Через пять минут, пройдя два квартала, я подошел к небоскребу «Джанот Билдинг», возвышавшемуся, словно извечный каменный идол, над своими собратьями. Казалось, этот идол предпочитает человеческие жертвы в виде плоти и духа всем другим знакам поклонения. И мы каждый день добровольно приносили себя ему в жертву.
Я вошел в гулкий вестибюль, чтобы в очередной раз принести себя в жертву.
Джордж Страуд-3
Издательская фирма «Джанот Энтерпрайзиз» размещалась в девяти верхних этажах небоскреба «Джанот Билдинг» и вовсе не была крупнейшим предприятием такого рода в Соединенных Штатах. Уступала журнальному синдикату «Дженнетт-Донохью», а также фирмам «Бикон Пабликейшнз» и «Дэверс энд Блэр». Однако наша фирма занимала особое место и была далеко не последней среди издательств, выпускающих в свет художественную литературу и всякого рода новинки политической и деловой жизни, науки и техники.
Самым толстым и популярным журналом нашего издательства был «Ньюсуэйз», еженедельник широкого профиля с почти двухмиллионным тиражом. Его редакция занимала тридцать второй этаж. Над ним, на последнем этаже, располагались отделы, ведающие рекламой, бухгалтерским учетом и распространением журналов, и личные штаб-квартиры Эрла и Стива Хагена.
«Коммерс», еженедельный журнал, выходил тиражом около четверти миллиона, этого было явно недостаточно, чтобы удовлетворить читательский спрос, обусловленный авторитетом, которым пользовалось это издание. Приложением к нему являлись ежедневный «Торговый бюллетень» и ежечасная сводка «Торговый справочник». Все они располагались на тридцать первом этаже.
На тридцатом этаже был размещен целый букет технических газет и журналов, в основном ежемесячных, начиная от «Спортланд» до «Фроузен Эйдж» (пищевые продукты), «Эктьюери» (статистика страховых обществ), «Фрикуэнси» (радио и телевидение) и «Пластик Туморроу» (пластмассы будущего). На этом этаже была добрая дюжина изданий типа «Экспресс-прогноз» или «Сделай сам», все — малым тиражом, некоторые из них возникли в минуту вдохновения Эрла Джанота и продолжали существовать, хотя за эйфорией последовало отрезвление, а сам Эрл, возможно, забыл о них.
На двух следующих этажах находились картотека, библиотека и справочный отдел, отделы живописи и фотографии, небольшой, но вполне приличный и часто посещаемый пункт первой помощи, комната отдыха, коммутаторные и конференц-зал для общих собраний.
Однако мозговой центр организации находился на двадцать седьмом этаже. Там был журнал «Краймуэйз» (мир преступлений), главным редактором которого был Рой Кордетт (комната 2618), старшим редактором — ваш покорный слуга (2619), редакторами Сидней Кислак и Генри Викофф (2617), а в смежных комнатах помещались шесть штатных публицистов. По идее мы были полицейской книгой страны, сторожевыми псами, охранявшими кошельки граждан и их совесть, а иногда мораль и правила хорошего тона — одним словом, все, что взбредало нам в голову. Мы были диагностами преступлений; если бы ФБР испытывало нужду в ежемесячных публикациях, именно мы предоставили бы ему газетные полосы. Если бы констеблю городка Туин-Оукс, штат Небраска, надо было заделаться проницательным социальным критиком или же Национальный совет протестантских епископов увлекся журналистикой, этим бы занялись тоже мы. Короче говоря, мы представляли собой бюро прогнозов общественного здоровья, мы вели регистрацию преступлений былых времен и нынешних дней и предсказывали их на будущее.
Во всяком случае, такого мы придерживались о себе мнения, которое время от времени высказывали.
На нашем этаже размешались редакции еще четырех журналов, имевшие примерно такую же структуру: «Хоумуэйз» (домоводство, но не только), «Персоналитиз» (не только выдающиеся успехи отдельных лиц за истекший месяц), «Фэшнз» (не о моде, а о модниках и модницах) и «Секс» (любовные связи, бракосочетания, разводы).
Наконец, на двух этажах ниже, двадцать шестом и двадцать пятом, располагались отделы научных исследований, юридический, отдел информации, отдел снабжения, отдел кадров и недавно образованное издание «Фьючеруэйз», посвященное общественному развитию, которое могло бы появляться на свет как отдельная книга, новый журнал, послеобеденная речь на каком-нибудь приеме или просто-напросто исчезнуть без следа. В состав редакции входили Эдвард Орлин и Эмори Мафферсон.