Большие неприятности
Шрифт:
— Слушайте, — бормотал он. — Это не ваши проблемы.
— Вот ты и есть моя проблема, — отозвался бармен, делая шаг вперед. Похоже, он ожидал, что Эдди удерет, но этого не произошло. И лишь потому, что Эдди заметил, как Снейк, который мог перенести удар битой по башке лучше многих других, поднимается за спиной бармена на ноги, подобрав пустую пивную бутылку. Бармен не мог этого видеть, зато это видел Пагги. И вот Пагги — сам он ни в тот момент, ни впоследствии так и не сумел бы толком объяснить, почему он это сделал, — перекатился и изо всех сил пнул Снейка, попав левой ногой по правой лодыжке противника. Раздался хруст, и Снейк, выдохнув «ух», уронил бутылку
— Вон, — приказал бармен.
— Он сломал мне ногу, — завопил Снейк.
— А я тебе башку разнесу, — заверил бармен. Он замахнулся битой и ждал.
— Лады, лады, лады, — пробормотал Снейк. Опираясь на стул и не сводя глаз с бармена, он поднялся и, хромая, заковылял к выходу. У двери повернулся и ткнул пальцем в сторону все еще лежащего под стойкой Пагги.
— Встречу в следующий раз — ты труп, — и, толчком распахнув дверь, удалился, припадая на ногу. Пагги заметил, что на улице уже стемнело.
Бармен, проследив за уходом Снейка, повернулся к Пагги.
— Вон, — приказал он.
— Послушайте, мистер, — начал Пагги. — Я…
— Вон, — повторил бармен, сжимая в руке биту.
Поднимаясь, Пагги заметил, что у него мокрые штаны, и понял, что описался. Он взглянул на стойку бара. Полученные за голосование деньги исчезли, все, целиком. Должно быть, Эдди заграбастал их, пока Снейк прилагал усилия, чтобы лягнуть Пагги.
— Вот черт! — пробормотал Пагги.
— Вон, — снова повторил бармен.
Пагги направился было к двери, когда из дальнего конца бара бородач, наблюдавший за ходом сражения не поднимаясь с табурета, произнес по-английски:
— Можешь остаться.
Бармен взглянул на бородача и, пожав плечами, слегка расслабил сжимавшую биту руку.
— Денег-то у меня нету. Эти все сперли, — признался Пагги.
— Порядок. Пьешь за счет заведения, — отозвался бородач.
— О’кей, — ответил Пагги.
Когда он приканчивал вторую бутылку дармового пива и ему уже начинало казаться, что день складывается не так уж и плохо, конечно, если не считать обмоченных штанов, дверь в бар отворилась. Пагги дернулся, подумав, что вернулся Снейк, чтобы его прикончить, но вошел какой-то тип в костюме и с чемоданчиком. Он направился в дальний угол бара и начал говорить по-иностранному с теми двоими. Потом бородач подозвал Пагги.
— Хочешь зашибить пять долларов?
— А то, — отозвался Пагги. Ну и городок этот Майами!
Как выяснилось, работа заключалась в том, чтобы вытащить из багажника стоящего на улице «мерседеса» деревянный ящик. Ящик оказался тяжеленным, но ни бородач, ни тип в костюме не помогали. Пагги и бармен, пыхтя от натуги, заволокли ящик в бар и потащили дальше мимо стойки, мимо туалета по коридору к комнате, которую им отпер бородач; правда, процесс этот занял некоторое время, ибо в двери было целых три замка. Комната оказалась больше, чем можно было бы ожидать, и там стояли другие деревянные ящики всевозможных размеров. Бородач запер дверь и вручил Пагги пятидолларовую бумажку.
— А ты ничего, сильный, — заметил бородач.
— Ясно, — согласился Пагги.
И это было правдой, хотя мало кто догадался бы — таким он был коротышкой.
— Приходи завтра, — предложил бородач. — Может, у меня будет для тебя работа.
Вот так Пагги и начал трудиться в «Веселом шакале». Обычно он являлся туда во второй половине дня и оставался, пока Лео (так звали бармена) или Джон (это было имя бородача) не отправляли его восвояси. Бывали дни, когда работы не находилось, но ему все же позволяли сидеть в баре. А когда работа случалась, то это всегда были тяжелые деревянные ящики, которые надо было таскать иногда из «мерседеса» в комнату, а иногда из комнаты в «мерседес». Каждый раз после работы Джон давал ему пятерку. Однажды Пагги поинтересовался, что такое в этих ящиках. Джон коротко ответил: «Оборудование».
Большей частью Пагги смотрел телевизор и пил пиво, за которое Лео с него почти никогда не брал платы. Это была не жизнь, а мечта. Если бы Пагги раньше знал, что это и есть трудиться, то давно уж подыскал бы себе какую-нибудь работенку.
А вечером, как только ему разрешали уходить, он направлялся к своему дереву. Нашел он это дерево на третью ночь пребывания в Кокосах. Первые две ночи он провел у воды, но там его искусали какие-то мерзкие муравьи, к тому же на вторую ночь он увидел, как вдали, направляясь к шлюпочному доку, прошли Эдди и Снейк. Снейк хромал.
Вот почему Пагги отправился подыскать другое местечко. Он обнаружил, что если пройти немного в глубь Кокосов, то окажешься совсем в другом квартале, квартале богатых, с большими домами за высокими оградами и въездными автоматическими воротами. Там везде росли странные деревья, высокие, причудливые, с торчащими во все стороны корнями, снизу доверху оплетенные лианами и с ветвями, нависающими над улицей. Пагги решил, что это похоже на джунгли.
Для пристанища он отыскал просто идеальное дерево. Росло оно за стеной, окружавшей жилье какого-то богача, но от дома его отделял густо разросшийся сад. Забраться на дерево можно было карабкаясь по стене, а Пагги был просто прирожденным скалолазом, даже после немалого количества пива. На высоте футов двадцати, где от ствола отходили три толстые ветки, примостилась шаткая, поросшая мхом дощатая платформа, бывшая некогда домиком для детских игр. Пагги приладил на настиле картон и кусок пластика с какой-то стройки, так что теперь во время дождя он мог делать себе навес. Иногда до него доносились голоса из дома, но кто бы ни были эти люди, в его угол двора они никогда не заглядывали.
Поздно ночью откуда-то из дома всегда доносилась музыка. Сквозь джунгли пробивался к Пагги нежный голос флейты. Ему нравилось лежать в своем убежище, слушая мелодию. Он был необыкновенно счастлив от того, как складывались дела и по службе, и на дереве. Никогда прежде не жил он такой безопасной, устойчивой и спокойной жизнью. И продолжалось это почти три недели.
— Смотрю я на эту рекламу, — изрек важный жирный безмозглый чертов клиент, — и вижу, что никакого проку от нее «Молот-пиву» нет.
Элиот Арнольд из агентства по рекламе и связям с общественностью Элиота Арнольда (состоящего целиком и полностью из одного Элиота Арнольда) глубокомысленно кивнул, словно считал, что чертов клиент сделал весьма ценное замечание. На деле же Элиот размышлял: какое счастье, что он, возможно, один из тех пятнадцати человек в Майами, которые не таскают с собой заряженную пушку, иначе уж точно всадил бы пулю в жирный лоснящийся лоб чертова клиента.
В подобных случаях — а их было немало — Элиот начинал сомневаться, не слишком ли он поспешил, бросив работу в газете. Особенно если учесть способ, которым он это проделал. Все же жахнуть ногой по компьютеру главного редактора определенно означает сжечь за собой все мосты.