Большие неприятности
Шрифт:
И так далее.
— А что такое секс-путька? — спросил Эндрю.
— А ты что, сам не знаешь? — пренебрежительно отозвался Мэтт, хотя, говоря по правде, не был уверен в том, что же такое секс-путька. И чтобы сменить тему, добавил: — Эта бандура — дрянь, — Мэтт страшно презирал любую звуковую систему, которая своей мощностью не оглушала самую глухую животину.
— А чего это твой предок купил «КИА»? — поинтересовался Эндрю.
— Потому что козел.
Эндрю понимающе кивнул. Его отец тоже был козлом. Похоже, что у всех отцы козлы. Мэтта и Эндрю изумляло, что только их поколение оказалось таким
— Будем надеяться, что Дженни не увидит эту тачку, — заметил Мэтт.
Дженни была той девочкой, которую они собирались замочить. Мэтт считал ее клевой девчонкой. Они вместе посещали занятия по биологии в юго-восточной средней школе, и Мэтт целые уроки не сводил с нее глаз, притворяясь, что рассматривает таблицы с изображением поджелудочной железы и других органов. Он пытался придумать предлог, чтобы заговорить с ней, но ничего подходящего в голову так и не пришло. И вот теперь, после того, как он ее замочит, можно рассчитывать, что лед будет растоплен.
«Замочить» Дженни поручил Мэтту ученик той же школы Эван Ханратти, организатор очередного тура «Киллера» — игры, которая каждый год захватывала средние школы. Игра резко осуждалась и строго запрещалась школьной администрацией и, следовательно, была чрезвычайно популярной среди учеников.
Существовали многочисленные версии игры, но в основном играли так: платили ведущему какую-то сумму (в школе Мэтта, чтобы стать игроком, надо было раскошелиться на десять долларов). Затем ведущий по секрету сообщал игроку имя другого участника. Именно его и следовало «убить». Одновременно игрок становился мишенью для другого, неизвестного ему участника, который его выслеживал. Как раз в то время игра официально взяла старт и «убийства» начались. После каждого раунда выжившим давались новые мишени. И игра продолжалась до тех пор, пока последний выживший киллер не забирал у ведущего денежный приз.
Убивали при помощи водяного пистолета. Чтобы убийство считалось свершившимся, все происходило в присутствии свидетеля — но только одного. Это означало, что жертву не могли настигнуть в школе или общественном месте вроде торгового центра. Приходилось прятаться в засаде, как правило, возле дома «мишени».
Некоторые ребята прибегали к помощи родителей. Чадо просило мамочку подвезти его к дому выслеживаемого, затем пряталось в кустах, пока мамочка с невинным видом звонила в дверь и спрашивала, дома ли жертва. Когда та появлялась на пороге, «убийца» выпрыгивал из кустов, пуляя из водяного пистолета.
Мэтт и его друзья считали недостойным мужчины использовать собственную мамулю, чтобы кого-нибудь «замочить». Они предпочитали ночные засады, действия под покровом темноты, которая привлекала не только элементом неожиданности, но и, пусть ничтожной, возможностью (никогда ведь не знаешь, как сложатся дела) увидеть свою мишень голой.
Мэтт припарковал отцовскую «КИА» за две улицы от дома Дженни. Открыв багажник, вытащил оружие — водяной пистолет модели «Мастер-9000», самый крутой, по тридцать три доллара девяносто пять центов в «Тойз-Ар-Ас». Выглядел он как настоящий и вмещал целый галлон воды, струя которой точно попадала в цель с пятидесяти футов.
Мэтт и Эндрю шагали сквозь влажную ночь по подъездной аллее к дому Дженни. Никто, кроме москитов, им не попался. В этой части Кокосов находились дома богатых горожан, сидевших по ночам в своих жилищах.
Огромный дом, где жила Дженни, был окружен деревьями и едва виден со стороны улицы. Вокруг стояла шестифутовая каменная ограда, а на подъездной аллее — стальные автоматические ворота. Рядом виднелось переговорное устройство.
— Ну и что будем делать? — прошептал Эндрю. — Ты позвонишь?
— He-а. Что я скажу? Привет, я Мэтт Арнольд. Пришел замочить Дженни. Придется лезть через стену.
— А что если у них собака? — поинтересовался Эндрю.
— Люблю собак, — отозвался Мэтт, думая при этом: «Вот черт, надеюсь, у них нет никакой собаки».
Мальчики пошли вдоль забора к заднему двору Там, рядом с огромным деревом, они обнаружили место, где можно было легко вскарабкаться по стене. Мэтт, передав водяной пистолет Эндрю, полез первым; Эндрю, перебросив ему оружие, последовал за ним. Едва спрыгнув на землю в саду, оба замерли, прислушиваясь, нет ли собаки, но все, что они услышали, была мелодия флейты. Мальчики друг за другом — Мэтт впереди — стали осторожно пробираться к дому.
Сверху, с высоты двадцати футов, Пагги наблюдал, как двое парней с оружием исчезли в густых зарослях. Он не мог понять, что происходит. За последние полчаса это была уже вторая вооруженная пара, которая перелезала через забор.
ВТОРАЯ
В доме семейства Герков проживал пес по кличке Роджер. Был этот Роджер случайным плодом многих поколений поспешных и внеплановых собачьих свадеб. И среди прочих особенностей обладал коротконогим телом бигля, острыми ушами немецкой овчарки, неутомимостью лабрадора-ретривера, обрубком хвоста боксера и интеллектом салатного сельдерея.
В тот вечер Роджер, как обычно, нес сторожевую вахту на заднем дворе, не представляя, впрочем, при этом никакой опасности для незваных двуногих гостей. Роджер обожал людей, всех без исключения. Ибо ни одному псу не дано знать, в какой момент человеческое существо из ниоткуда, словно по волшебству, извлечет на свет божий еду. А ее Роджер обожал еще больше, чем людей.
Вот что он ненавидел — так это жабу. Огромную жабу Bufo marinus родом из Южной Америки. Ее предки распространились в Южной Флориде с той поры, как в сороковые годы какие-то действующие из лучших побуждений идиоты завезли их в блаженной уверенности, что Bufo будет бороться с вредителями сахарного тростника. Жабы множились и благоденствовали на влажной, зловонной субтропической почве, так что вскоре сами перешли в разряд вредителей.
Та конкретная жаба, которую ненавидел Роджер, жаба-вражина, разжирела до трех фунтов. Это было приземистое, отвратительное, бородавчатое, грязно-бурого цвета, с глазами-бусинками существо размером с бейсбольную рукавицу. Что же до Роджера, то для него в этой жабе воплотилось все зло мира, потому что она пожирала его еду. Каждый день Нина, прислуга, наполняла его миску целой грудой собачьего корма и ставила во внутреннем дворике перед окном гостиной. И каждый день, как только Роджер был готов наброситься и проглотить еду, жаба ошеломляюще быстрым движением метала раздутую тушу в воздух и плюхалась в самом центре собачьей миски, где тотчас принималась наворачивать корм.