Большой куш
Шрифт:
Она открыла глаза. От холода, исходившего от кондиционера, ее кожа стала гусиной. Утренний свет, пусть и мягкий, больно ударил по глазам. К ней медленно возвращалась чувствительность и приходило ощущение собственного тела — довольно мучительно и болезненно. Клаудия поняла, что она снова связана, — на этот раз ее руки были за спиной. Ободранная на запястьях кожа саднила, мышцы ноги тупо ныли. От противного, кисловатого вкуса во рту хотелось выплюнуть собственный язык. Она лежала на кровати, укрытая затасканной простыней, которая пахла грязным телом и лосьоном для загара.
— Дэнни! — слабо позвала
Дверь со скрипом открылась, и солнечный свет резанул по глазам.
— Наконец-то мы проснулись, — с нежностью в голосе сказал Дэнни. — Я уже начал беспокоиться. До этого ты никак не могла прийти в себя.
— Что… что случилось? У меня все болит…
— С тобой все будет в порядке, — спокойно произнес он и после паузы добавил: — Это здорово, что ты не умерла, иначе я остался бы без помощницы.
Он присел на кровать, положил рядом с ее головой коробку с влажными салфетками и, аккуратно развернув их, начал вытирать ей лицо и руки.
— Водные процедуры помогут тебе оставаться чистой. Ты должна умываться каждый день, — поучительно говорил он, словно повторял заученную когда-то фразу. Это прозвучало как больничная инструкция для сиделок и нянечек.
Сегодня его тон был несколько другим. И ей это не понравилось.
Клаудия лежала неподвижно, пока он протирал ей лицо, очищая кожу от засохшей пены огнетушителя и ее собственной слюны и крови. Потом он принес ей стакан холодной воды. Вода была горьковатой, но ее организм жаждал хотя бы какой-нибудь влаги. Он осторожно приподнял ей голову, и она выпил весь стакан до дна.
— Хорошая девочка, — похвалил ее Дэнни.
— Развяжи меня.
— Нет.
— Ты… ты ударил меня, — с трудом произнесла Клаудия. У нее было такое ощущение, будто ее рот набили шерстью.
— Всего лишь легкий удар, да и то с любовью, — ответил он. — С тобой все будет в порядке.
От его развязно доверительного тона по телу ее побежали мурашки. Дэнни улыбнулся и погрозил пальцем перед ее носом. Ей хотелось прокусить этот палец до кости.
— Ты не забыла, что нам предстоит навестить Стоуни.
— Бен…
— О нем можешь больше не беспокоиться. Они скрылись.
— Куда скрылись?
— Просто уплыли. Теперь я уже точно не собираюсь их искать. Должно быть, Зак, ну, тот, рыжий, услышал выстрел и решил смыться. Он ведь, собственно, трус без Гара. Вероятно, он утопит Бена в заливе, бросит лодку где-нибудь неподалеку от берега и найдет себе убежище, где и будет прятаться. Маловероятно, чтобы он осмелился отправиться в дом к Стоуни, чтобы заключать с ним отдельную сделку. Но на самом деле никогда не знаешь, чего ожидать от людей, ты согласна?
— Ты сообразительный парень, Дэнни, — с трудом выдавила она. — Но ты же знаешь, что сейчас нас с Беном уже разыскивает полиция. И мне нужна медицинская помощь. — Она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно жалобнее. — Пожалуйста, развяжи веревки. Ты очень сильно ударил меня по голове. Меня тошнит.
— А как насчет прекрасного аспергама? [26] У меня есть обычный и со вкусом вишни.
— Ради Бога, у меня, возможно, проломлен череп.
— А по-моему, с тобой все чертовски неплохо, — возразил
26
Аспергам — лекарство от ангины производства компании «Шеринг-Плау».
Она пристально посмотрела на него и спокойно ответила:
— Понятия не имею.
— Я думаю, что ты коп, Клаудия.
— Ты много о чем думаешь, Дэнни, гораздо больше, чем все остальные.
Он рассмеялся.
— Надеюсь, что да. — Он провел большим пальцем по ее губе и сказал: — Я хотел бы, чтобы мы подружились. Честно говоря, друзей у меня не так уж много. — В его голосе звучало явное сожаление.
— Я не против, — откликнулась Клаудия. — Только развяжи меня.
— Нет. Ты еще поспишь тут немного. Я подсыпал тебе в воду чуть-чуть своих лекарств. Мне они больше не нужны — я чувствую себя превосходно. Ты должна полежать спокойно, пока мы не доберемся до дома Стоуни. Ночью я туда плыть не собираюсь, потому что мне нужно все четко видеть. Допустим, он получил от Зака своего брата. Если Бен будет там, он заставит Стоуни торговаться со мной за тебя. Сам Стоуни за тебя и гроша ломаного не даст. Если же Стоуни не получил своего брата, я скажу ему, что Бен у меня в лодке, вместе с тобой. Видишь, как все получается? — Дэнни самодовольно усмехнулся.
Клаудия закрыла глаза.
— Поэтому я позвоню ему, когда мы подойдем поближе к берегу. Скажу ему, что он должен встретить нас на пристани с Глазом Дьявола и дневником.
Клаудия молчала.
— Потом я хочу пристрелить его прямо с лодки, чтобы голова его лопнула, как перезрелая тыква. Так было с Гаром. Потом я заберу свой клад. Он наверняка держит сокровища у себя в доме. Поскольку у Стоуни большой дом, он не откажется от того, чтобы оставить их у себя под рукой. Ведь он может всегда видеть их, чтобы знать, что с сокровищами все в порядке, — с улыбкой говорил Дэнни.
Он касался пальцами горла Клаудии, прислушивался к ее дыханию и наслаждался этим моментом. Он явно был в восторге, оттого что ему удалось взять верх над Гаром. Внезапно она поняла, что жизненных успехов у Дэнни было, видимо, не так уж и много.
— Но если в доме Стоуни нет этого изумруда, твой план сорвется.
— Почему? Я выстрелю только в том случае, если он отдаст мне камень и дневник или скажет, где они находятся.
— Этот дневник, — заискивающе произнесла Клаудия. — Расскажи мне еще раз, как он выглядит, Дэнни. Возможно, я видела его где-нибудь у Стоуни.
Какое-то мгновение Дэнни испытующе смотрел на неё, нежно касаясь подбородка, который по-прежнему болел. Затем он подошел к шкафу в углу каюты и открыл его ключом, висевшим у него на шее. Из выдвижного ящика он вынул листок бумаги, испещренный полосками плохой фотокопии, и поднял его у нее над головой.
Она повернулась в положение, из которого могла рассмотреть страницу, на которой были нацарапаны какие-то каракули, действительно напоминавшие текст, написанный от руки в девятнадцатом веке. Она с трудом могла разобрать слова.