Большой облом
Шрифт:
– Каша – это не обязательно жидкая овсянка, сэр. Каша – это в данном конкретном случае is a jumble in your head [33] .
– OK, пусть так, – не стал препираться Юлиус. – Но извини, я все равно не понял, в чем же этот чертов Кульчицкий недалек.
– В сексе он недалек, в сексе! Представляешь, застал свою невесту в собственной постели с девушкой и вместо того чтобы присоединиться третьим, совсем даже не лишним, устроил сцену ревности, расторг помолвку, словом, показал себя сущим дикарем!..
33
Кашу
– В самом деле? – поразился журналист. – А с виду такой плейбой…
– Ну, дорогой мой, с виду ты тоже размазней не кажешься, – хохотнула девушка.
– Раз… маз… – попытался повторить Юлиус, но тут же отказался от этой затеи. – Опять каша, да?
Вика так и покатилась. Уморят ее эти иностранцы, ей-богу!
Иностранец, сохраняя спокойствие, встал, подошел к холодильнику, достал еще одну банку пива, откупорил и подал девушке. Не сказать чтоб сразу, но, в конце концов, пиво свое воздействие оказало: от веселья отвлекло, на деловой лад настроило.
– Знаешь, чья она племянница?
Девушка безжалостно выдержала драматическую паузу, в течение которой датчанин успел трижды вымолвить «no», «nej» [34] , «нет» и столько же раз отрицательно помотать головой.
– Лядова!
– Лъядоува? – недоуменно повторил Юлиус. – Лъя… Погоди, погоди… Это ты Саймона Лъядоффа, фармацевтического магната имеешь в виду? Русского финансового медведя, как его пресса окрестила?
– Как его там ваша пресса окрестила, – не знаю. Но это тот самый Лядов, который миллиардер. А моя Анна Сергеевна – его родная племянница!
34
Нет (дат.).
– О, мой Бог! – подскочил датчанин. – О, черт! О, дьявол! И ты мне столько времени морочила голову своим Кульчицким?! Это же бомба! Причем не простая, а ядерная! Знаменитый русский миллиардер, филантроп, содержащий за свой счет несколько лечебниц для наркоманов…
…И, не сдержав эмоций, Юлиус подскочил к девушке, подхватил ее на руки и закружил по комнате, что-то невпопад напевая на родном, на непереводимом, на датском. Гостиной им не хватило, пришлось приобщить к веселью спальню. В конце концов они упали на кровать и расхохотались.
– Ну как, Юлик, заслужила я премию? – поинтересовалась первым делом девушка, справившись со смехом.
– Как это у вас говорят? – скандинав вновь был серьезен, собран, целеустремлен. – Не говори хоп, пока не перескачешь…
– Не перепрыгнешь, – механически поправила девушка.
– Возможно. Хотя я не вижу разницы: что скакать, что прыгать, – одинаково опасно. Сначала сделаем дело, и если в это действительно замешана такая личность как Лъядофф, твои премиальные будут удвоены, Виктория. Обещаю!
– Дай-то Бог, – вздохнула мечтательно девушка.
Юлиус встал, оправился, взглянул на часы.
– Извини, Вика, но через два часа у меня назначена важная встреча. Мне необходимо сосредоточиться, подумать…
– Намек поняла, выметаюсь.
Девушка подошла к зеркалу в прихожей, поправила прическу, усмехнулась.
– Только зря ты меня, босс, опасаешься: мужчины в плане секса меня теперь не интересуют.
– Я понимаю, – обеспокоился босс. – Но как же наш контракт? Вдруг обстановка потребует, чтобы ты обратила внимание на интересующего меня парня…
Девушка от смеха едва не сложилась пополам, маша в изнеможении руками, – как машут на завзятых шутников невинные жертвы их остроумия, – Господи, все же какие вы, интуристы, чудные и скучные ребята!
Юлиус хотел, было, указать ей на явное противоречие, содержащееся в ее несправедливом высказывании, истинность которого опровергал ее же смех, но, решив, что это может лишь нежелательно удлинить ее визит, молча проглотил возражения. Ему не терпелось остаться одному, чтобы хорошенько обдумать создавшуюся ситуацию, уточнить варианты, следующие из факта (факта ли?) причастности Лъядоффа к «Амфитрите». На первый взгляд кажется, что это слишком мелко для воротилы такого масштаба. Но если учесть, сколько подобных заведений человек с финансовыми возможностями Лъядоффа может открыть по всему побережью, причем не только России, но и Грузии, Украины, Румынии, Болгарии, Турции, то… дух захватывает! Это действительно будет термоядерная бомба! Мировая сенсация! Невероятный успех! Юлиус Нагель Стеренсен, лауреат Нобелевской премии! Звучит?
Почему нет? И не такие имена звучали.
5
Лейтенант муниципальной полиции Сергей Рябько продолжал томиться все в том же положении сидя, без права водружения усталых ног на бесполезный стол, но теперь уже в районном отделении милиции, а именно в дежурке, дожидаясь пока оформят гавриков, взятых за драку на городском пляже. В одной руке он держал крышку термоса с дымящимся кофе, в другой – бублик, которым благодарно давился, не решаясь пренебречь гостеприимством дежурного. Вообще-то Рябько предпочитал под это дело, то есть под кофе, умять парочку Биг Маков, но в чужой монастырь, как говорится, со своим меню не суйся. В смысле – жри, что дают. Вот он и жр… жует, недоумевает: как этим питаться можно? И даже жалеет: бедные менты!..
– А парень этот… Как его?.. Суров? Не пострадал? – спрашивает он, дождавшись очередной паузы в телефонных переговорах дежурного.
– Игорек-то? – весело уточняет дежурный и восхищенно качает головой. – Ни единой царапины, браток, ни единой! Так что все эти разговоры, что будто там, в «Амфитрите» дело нечисто, что подстроено, – в пользу бедных, братишка, в пользу бедных, я тебе говорю. Не знаю, где он служит, может, в банке, может, еще где, но дело свое этот парень знает четко. Профессионал!
– А как же тогда заява от пострадавшей, что будто насильник он, маньяк?
– А никак. Мы его, само собой, поспрашивали, то да се, а он в отказ: кроме, говорит, прелюбодеяния, никакого криминала. Пробовали нажать, – без толку. Молоток! Да и честно говоря, на хрена такому гарному хлопцу к насилию прибегать? Да за ним любая баба бегом побежит, ему даже свистеть не придется…
– Адвоката не требовал?
– Хорошие вопросы задаешь, товарищ коп! В том-то и дело, что нет. Ребята даже сами намекать стали, мол, не угодно ли защитничку звякнуть, обстановочку доложить? А он им на это просто так отвечает: «Зачем он нам нужен? Только мешать будет. Вы, говорит, я вижу, ребята толковые, сами разберетесь. Если, конечно, захотите…» Нет, ты понял? Если, говорит, захотите! – и дежурный, не справившись с чувствами, вновь восхищенно покачал головой.