Большой переполох
Шрифт:
– Идем, – скомандовал Могами. – Это существо по нашей части.
– Да, – коротко отозвался Такацука, хватаясь за меч.
Вдвоем они двинулись туда, где чувствовали присутствие пустого. Неожиданно для самого себя Такацука вдруг расслабился. Ему подумалось, что реяцу была совсем не страшной, что на тренировках он таких пачками валил, что он не один, и сложностей никаких не возникнет. А потом показался и пустой. Длинные, сильные конечности, круглые упитанные бока, длинные челюсти с целой сотней острейших зубов. Он остановился и оценивающе прищурился на синигами.
– Сейчас
– Растяпа, – бросил Могами. Офицер предпринял молниеносную атаку, но пустой дернулся в сторону мгновением раньше его броска.
– Шустрый какой, – проворчал Могами недовольно. – Иди первым, – приказал он рядовому.
– Э-э… ладно, – растерянно согласился тот.
Такацука помнил, что совсем недавно ему было очень страшно. То, что в данный момент он никакого страха не испытывает, казалось ему странным. Враг был, пожалуй, слишком силен для него и очень быстр. И что задумал напарник? Рядовой бросился в лобовую атаку.
Могами выжидал момента для своего прыжка. Он все продумал. Сейчас пустой снова увернется от удара, дернется в сторону, и в этот миг, в конце его движения, его настигнет второй синигами. Едва успев приземлиться, он не успеет прыгнуть снова. Вот сейчас!
Пустой отскочил и приземлился… на три лапы. Одна из задних лап вытянулась навстречу еще не начатому прыжку Могами прямо в полете. Офицер не успел сориентироваться. Мысль о том, что траектория его атаки может быть предугадана, не приходила ему в голову. Он уже прыгнул, когда понял, что дело пошло не так, как задумывалось. Но было поздно. Слишком малы были расстояния, слишком велики скорости. Длинная когтистая лапа поймала его за горло.
Могами едва успел вскрикнуть. На задней ноге пустого были обезьяньи цепкие пальцы. Они раздавили горло синигами в одно мгновение. Бездыханное тело еще падало на землю, а пустой уже обернулся к растерянному рядовому. И улыбнулся.
И вот тогда пришел страх. Словно рассеялось наваждение, исчезло что-то внешнее, мешающее видеть вещи такими, каковы они есть. Такацука покрылся холодным потом, зубы застучали. Перед ним стояло чудовище, даже на четвереньках на голову выше его. Тварь скалилась, обнажая острые зубы, но в этой улыбке даже насмешки не мерещилось, только угроза. А реяцу… Ох, нет! Рядовому точно не справиться!
Такацука бросился наутек. Он бежал, не оборачиваясь, и только ветер свистел в ушах. Он полагал, что пустой вот-вот обрушится ему на голову. И никак не мог понять потом, почему этого не случилось.
***
Куроцучи выслушивал доклад своего офицера с большим вниманием. Пустой упущен, один из патрульных убит, – о таких вещах положено знать капитану. Офицер сообщил, что группу на поиски сбежавшего пустого уже выслал. Но Маюри больше всего заинтересовало не это. Рядовой, удравший с поля боя, подробно описал странные ощущения, преследовавшие его во время сражения.
– Неужели он? – Задумчиво проскрипел Куроцучи. – Похож. Очень похож. Но этот парень уверен, что он пришел через гарганту?
– У него не было в этом сомнений, – осторожно сказал офицер.
Жестом Куроцучи отпустил подчиненного. Прежде чем что-то предпринимать, требовалось кое-что проверить и кое над чем поразмыслить. Тот рядовой не мог такого сам придумать. Нда. Боец, конечно, понесет наказание, но только лишь за несообразительность. Назвал бы свое бегство тактическим отступлением, и вовсе ничего бы не было. В то время как одни капитаны ценили в своих подчиненных способность драться до конца, не отступая даже в безнадежных случаях, Куроцучи предпочитал рациональность и стратегическое мышление. Если видишь, что не можешь победить, отступай. Нет, не беги, поджав хвост. Отступай. Отходи на заранее подготовленные позиции, чтобы позвать подмогу или восстановить силы.
– Как это могло получиться? – Вслух размышлял Маюри, направляясь в центр слежения. – Ведь он не уходил отсюда. Как он мог пройти через гарганту сейчас? Разве что кто-то ему помог…
Единственный дежурный в центре слежения лениво пялился в экран. При появлении капитана он не только не вскочил, но даже не обернулся. Такие вольности в двенадцатом отряде дозволялись тем, кто в данный момент времени наблюдает за приборами.
– Когда был последний пустой? – Спросил Маюри.
– Совсем недавно, – отозвался дежурный и потянулся к кнопкам.
– Диаграмму реяцу снял?
– Разумеется.
– Давай ее.
Сам Куроцучи сел за соседний пульт, подключился к базам данных своих исследований и нашел то, что намеревался проверить. Диаграмма реяцу подопытного пустого, наотрез отказавшегося откликаться на прозвище, данное ему исследователями. Пустого, чьи свойства так заинтересовали главу исследовательского отдела, что он, нарушив фундаментальные принципы деятельности синигами, искусственно не позволил душе уйти в Руконгай, поспособствовав быстрому превращению. Пустого с именем Игучи, из-за халатности подчиненных Маюри сбежавшего из клетки.
– Готово, – доложил дежурный. На его экране светилась диаграмма, очень похожая на ту, что уже была на экране Маюри.
– Перешли мне, – распорядился капитан. – Надо сличить.
Он запустил процесс автоматического сличения. Визуально, на глаз, можно упустить что-нибудь и спутать две похожие реяцу. Другое дело машина. Она проанализирует мельчайшие подробности и даст точный результат.
– Это он, – сообщил Куроцучи монитору и принялся задумчиво потирать подбородок. – Но ведь он не уходил. Это точно? – Обернулся он к дежурному. – Я отдавал приказ следить, когда пустой попытается выбраться отсюда.
– В мое дежурство этого точно не происходило, – уверенно сообщил тот. – В журнале я тоже этого не видел. Можно поднять записи… Да нет, вам бы точно сразу доложили. У нас никто на посту не спит.
– Очень на это надеюсь, – все так же задумчиво протянул Куроцучи. – Тогда только один вариант: ему кто-то помог выбраться отсюда. Кто-то его пронес. Он ведь пришел сейчас из Мира живых, я прав?
– Да, точно, – кивнул дежурный, снова выводя на экран записи о гарганте. – Подождите! – Вдруг всполошился он. – Вы что хотите сказать, капитан? Что его пронес кто-то из синигами?