Бомарше(Beaumarchais)
Шрифт:
Все эти маневры еще больше разжигали любопытство публики. В ноябре 1781 года императрица Екатерина II прислала во Францию директора своих театров г-на Бибикова за текстом пьесы, чтобы поставить «Женитьбу Фигаро» в России; поскольку Бомарше хотел, чтобы ее премьера состоялась именно в Париже, он отказался от предложения императрицы, но, возможно, в знак признательности, устроил чтения пьесы для наследника российского престола великого князя Павла, прибывшего в Париж под именем графа Северного. Эти чтения получили широкую огласку в связи с тем, что высокопоставленный гость и его супруга выразили пожелание, чтобы «Женитьба Фигаро» была наконец представлена публике. Бомарше передал эту августейшую просьбу шефу полиции Ленуару, посетовав на полученные ранее отказы на все подобного рода ходатайства: «Все
Что касается Фигаро, популярного еще со времен «Цирюльника», то власти обвиняли его в том, что он слишком живо и остроумно изображал «в ливрее Фронтена и куртке Арлекина прячущееся за веселостью и природным лукавством глухое раздражение, которое вызывали у него родовитость и богатство, демонстрируя, как слуги могут взять верх над господами, а хитрость одолеть силу».
Кое-кто из напуганных противников комедии предчувствовал (и, видимо, не без оснований), что, если вовремя не обуздать мятежный дух, он выйдет из повиновения: если устои общества будут безнаказанно высмеиваться и подрываться, правящие классы в один прекрасный день лишатся всех своих привилегий. Что и случилось, но эти последствия, кем-то угаданные заранее, а чаще выведенные a posteriori, отнюдь не отражали истинных намерений Бомарше; здесь уместно еще раз повторить, что у автора «Женитьбы» никогда и в мыслях не было изменять существующий общественный порядок, наоборот, он всегда стремился упрочить в его рамках свое собственное положение. Разбогатев и приблизившись к власти, которая временами даже оказывала ему поддержку, пусть и новоявленный дворянин, но все равно человек привилегированного круга, Бомарше не видел никакой выгоды в ниспровержении того строя, которому он был обязан своим благополучием.
Так и не сломив сопротивления своих оппонентов, все время державшихся в тени, Бомарше решил призвать на помощь друзей. В 1782 году группе придворных, тон в которой задавали герцогиня де Полиньяк, герцог де Фронсак и граф де Водрей, удалось добиться того, что пьесу повторно направили на заключение цензуре. Но новым цензором был назначен академик Сюар, люто ненавидевший Бомарше; поскольку министр юстиции Миромениль запретил автору отдавать пьесу в печать до тех пор, пока не будет заключения цензора, Сюар усмотрел в этом распоряжении министра желание вообще запретить пьесу и составил о ней неблагоприятный отзыв.
Итак, пьеса по-прежнему осталась под запретом, но Бомарше обнародовал из нее романс Керубино, и тот вскоре был у всех на устах.
Спустя некоторое время назначили новую экспертизу пьесы, теперь уже не для театра, а для самого двора. Граф д'Артуа присоединился к группе сторонников Бомарше и добился у короля разрешения поставить «Женитьбу Фигаро» в Версале для узкого круга избранных лиц силами актеров-любителей. Чтобы направить их игру в нужное русло, для участия в спектакле пригласили и профессионалов из «Ко-меди Франсез»: м-ль Конта должна была играть Сюзанну, м-ль Ремон – Керубино, м-ль Сенваль-младшая – графиню Альмавива, а роль графа была отдана Моле. Превиль – исполнитель Фигаро в «Севильском цирюльнике» – на этот раз согласился сыграть Бридуазона, уступив главную роль Дазенкуру.
Репетиции начались в полнейшем секрете, но потом на них допустили кое-кого из любопытных; премьеру спектакля на сцене «Меню-Плезир», на которую был приглашен строго ограниченный круг самых привилегированных особ, назначили на 13 июня 1783 года. В этот день счастливые обладатели приглашений с самого раннего утра начали собираться у дверей театрального зала. Наконец двери распахнулись и зрители заняли свои места. Но занавес на сцене так и не поднялся. В последний момент Людовик XVI запретил постановку. Этот несчастный монарх вновь неуклюже продемонстрировал свойственные ему нерешительность и противоречивость, которые
Королевский запрет in extremis (в последний момент) окончательно вывел Бомарше из себя, и он публично заявил, «что поставит свою пьесу вопреки желанию короля и, если потребуется, даже на клиросе Нотр-Дам».
Помимо морального ущерба автор «Женитьбы» нес ущерб и материальный: он не только оплатил из собственного кармана костюмы и декорации к спектаклю, но и труд актеров.
Со стороны короля было величайшей неблагодарностью так несправедливо поступить с человеком, который своими активными действиями в поддержку американцев в их войне с англичанами оказал неоценимые услуги своему отечеству. Запрет короля обеспечил Бомарше еще большие симпатии общества и предопределил успех пьесы, репетиции которой не прекращались.
4 сентября 1783 года Бомарше получил письмо от герцога де Фронсака, бесталанного сына маршала де Ришелье, сменившего отца на посту главы Управления зрелищ; в этом письме герцог просил автора «Женитьбы» организовать частное представление его пьесы в замке графа де Водрея в присутствии графа д’Артуа. Опасаясь неприятностей, Бомарше ответил отказом, но герцог заверил его, что благодаря вмешательству самой королевы запрет Людовика XVI на постановку пьесы снят. Желая закрепить свой успех, Бомарше потребовал нового заключения цензуры в расчете на публичное опровержение неблагоприятного для него отзыва Сюара. Это требование пришлось удовлетворить. Новым цензором назначили академика Гайяра. Будучи в курсе, что власти изменили свое отношение к «Женитьбе», тот не смог не признать пьесу превосходной, но при этом попросил автора сделать несколько мелких исправлений.
Поскольку король дал свое разрешение лишь на постановку пьесы в замке Водрея, Бомарше потребовал, чтобы оно распространялось и на включение «Женитьбы» в репертуар «Комеди Франсез». Начальник полиции Ленуар дал на то свое согласие, но в весьма туманных выражениях, чтобы при необходимости иметь возможность истолковать их так, как ему будет выгодно.
Впервые «Женитьба Фигаро» была сыграна 27 сентября 1783 года в присутствии трехсот приглашенных. Кое-кто из зрителей резко осудил прозвучавшие в пьесе насмешки и критику в адрес двора, но Бомарше, опьяненный успехом, слышал лишь похвалы. Вечер удался на славу. В переполненном зрительном зале было очень душно, и Бомарше, дабы обеспечить доступ воздуху, разбил тростью окно, что дало повод кому-то заметить, «что в тот вечер он дважды впустил в зал свежий воздух».
После первого представления, отзывы о котором ему совсем не понравились, Людовик XVI отказался снять запрет на постановку пьесы в «Комеди Франсез». Был назначен новый цензор – Жан Батист Мария Гиди, имевший репутацию ханжи, каковую он и подтвердил, дав отрицательный отзыв о «Женитьбе» и назвав пьесу безнравственной. Бомарше попросил Гиди принять его для объяснения, но тот от встречи уклонился.
Пятый цензор, весьма заурядный писатель по фамилии Фук-Дезей, больше известный под псевдонимом Дефонтен, счел, что пьесу можно поставить, но «после того, как будут сделаны некоторые купюры, сглажены острые углы и внесены кое-какие мелкие изменения». На самом же деле пьеса ему настолько понравилась, что под ее впечатлением он чуть позже написал «Женитьбу Керубино».
Поскольку после отзыва Дефонтена запрет на пьесу вполне могли снять, противники Бомарше потребовали назначить еще одного цензора и сумели этого добиться. Новый цензор – драматург Бре, человек умный и талантливый, без всяких оговорок пьесу одобрил. Все еще опасаясь за судьбу «Женитьбы» и желая подтвердить этот благоприятный отзыв, Бомарше испросил разрешения прочитать текст своей пьесы перед целой комиссией цензоров, состоявшей из академиков и литераторов, для того чтобы выслушать их критические замечания и, разбирая сцену за сценой, внести исправления. При этом на каждое замечание цензоров он умудрялся отвечать так остроумно и убедительно, что присутствующие соглашались с авторским текстом, «не желая больше ничего вычеркивать, а даже, наоборот, хотели что-нибудь добавить».