Борис Леонидович Дичков (1888— 1966)
Шрифт:
"...думаете ли Вы остаться в Киеве при слагающихся обстоятельствах?.. Как ни дорога мне культурная работа на Украине, я не решился бы, при данных обстоятельствах, Вас там удерживать; нельзя из-за нее стеснять и ограничивать свою собственную научную работу — в сущности, основную слагающую роста науки.
Я в связи с этим очень мечтаю вновь связаться с уВами в совместной работе. Не пожелали бы Вы стать ученым секретарем Комиссии естественных производительных сил?" [54].
"...Я с благодарностью Ваше, дорогое для меня, предложение принимаю..." [55] — ответил Личков.
"Страшно меня обрадовало Ваше письмо,— отозвался Вернадский.— Я счастлив опять работать вместе с Вами и уверен, что, поскольку можно, мы разовьем деятельность нашей Комиссии" [56].
. И
"...самое сложное дело — это сдача университетских дел. Никогда не думал, что так грустно будет мне расставаться с Киевом. Оказывается, он так оплел мою душу, что в ней остаются живые раны. Большое огорчение еще для меня, что в Киеве остаются мой отец и сестра. А я совсем не привык еще жить врозь от них и никогда с ними не разлучался... Однако не думайте, дорогой Владимир Иванович, что я повесил "нос на квинту" и впал в унылое настроение. Отнюдь нет! Я бодр и если не весел, то полон энергии для предстоящей работы..."[57].
С этого времени, с осени 1927 г., начался новый, исключительно плодотворный этап творчества Бориса Леонидовича. Он находился в расцвете сил, в том счастливом для натуралиста возрасте, когда легко переносятся тяготы полевых исследований и "сверхурочная" умственная работа, когда остер глаз и свежо восприятие окружающего мира, и в то же время накоплен немалый опыт, имеется достаточно солидный запас знаний, выработано умение логично мыслить и классифицировать факты по их значимости, степени новизны, умение замечать детали, частности, делать обобщения и выдвигать новые смелые гипотезы, обоснованные, плодотворные, профессиональные, намечающие пути дальнейших научных поисков и открытий.
Ленинград. КЕПС. Путь синтеза знаний
Первый ленинградский период в жизни Личкова продолжался сравнительно недолго — с осени 1927 по лето 1934 г. Он был исключительно важным для ученого, находившегося на взлете своего творчества. Об этом можно судить уже по количеству опубликованных им за этот период работ.
С 1912 по 1927 г., за 16 лет, Личков опубликовал 31 научную работу. А с 1928 по 1933 г., т. е. всего за 6 лет,—50 работ! Между прочим, затем, с 1934 по 1956 г., за 23 года, вышло в свет всего 47 его научных статей и книг.
Конечно, для науки могут иметь величайшую значимость небольшие по объему труды (как было, например, со статьями А. Эйнштейна и др.), а многостраничные фолианты подчас наглухо оседают в архивах. Но, как мы убедимся, подобные доводы нельзя отнести к трудам Личкова. Он постепенно переходил к обобщениям и оригинальным гипотезам, оставаясь в то же время на прочном фундаменте фактов и не оставляя более частных проблем.
Именно в этот период своего творчества Личков вел огромную, напряженную, сложную организационную деятельность. По рекомендации В. И. Вернадского он занял пост ученого секретаря Комиссии естественных производительных сил (КЕПС) — крупнейшей . и необычайно важной для развития народного хозяйства страны комиссии. Б. Л. Личков был, в сущности, "правой рукой" председателя КЕПС В. И. Вернадского. Членами Ученого совета были крупнейшие ученые — академики А. П. Карпинский, Н. С. Курнаков, А. Е. Ферсман, С. Ф. Ольденбург, П. П. Лазарев, Ф. Ю. Левинсон-Лессинг, Н. И. Вавилов, Д. И. Мушкетов, В. Г. Хлопин и др. КЕПС объединяла большое число научных учреждений, организовывала комплексные экспедиции для изучения отдельных районов страны, обобщала сведения о природных богатствах СССР, координировала деятельность различных научных институтов. Активное участие в работе КЕПС требовало от Личкова огромного напряжения сил, самоотдачи, тем более что Вернадский, помимо поста председателя КЕПС, занимал еще целый ряд ответственных должностей (то же самое относилось к А. Е. Ферсману и, в сущности, почти ко всем членам Ученого совета КЕПС). Вести дела этой крупнейшей научной комиссии Личкову приходилось постоянно с небольшим числом помощников, а во время выездов Вернадского из Ленинграда (иногда на несколько месяцев) Личков руководил КЕПС по его поручению и от его имени.
Загруженность организационными делами не только не ослабила творческой исследовательской активности Бориса Леонидовича, но, напротив, стимулировала ее. Возможно, так вышло благодаря прекрасной дружбе и полному взаимопониманию Вернадского и Личкова, а также благодаря общей атмосфере деловитости и благожелательности, которую стремились поддерживать они в этой комиссии.
Работа в КЕПС для Личкова осложнялась общей трудной обстановкой
И все-таки было во всем этом нечто новое, вдохновлявшее Личкова: резкое расширение области деятельности — и по многообразию проблем и по их географии. Перед ним открылись дальние горизонты не только общенаучных и организационных вопросов (прежде всего в их связи с практикой, со всей структурой народного хозяйства), но и своих конкретных научных изысканий. Он получил возможность перейти на более высокий уровень обобщений. Прежде он, в сущности, ограничивался собственными полевыми работами на территории Украины, / теперь же видел перед собой весь Советский Союз, мог совершать экспедиции в разные районы страны. Если прежде он высказывал гипотезы по геодинамике или гидрогеологии горных стран и предгорных впадин или о происхождении песков Каракумы, то теперь выезжал в Армению, в Сибирь или в туркменские Каракумы, чтобы проводить там наблюдения, собирать факты, проверять соответствие своих гипотез реальным природным условиям. Он продолжал разрабатывать прежние свои научные темы. Однако на первый план стали выходить проблемы гидрогеологии и глобальной географии, общей геологии.
С 1929 г. Борис Леонидович работал старшим научным сотрудником, а затем заведующим отделом подземных вод в Гидрологическом институте. Кроме того, заведовал кафедрой геоморфологии в Ленинградском государственном университете, где читал лекции по этой дисциплине и по гидрогеологии. Это стимулировало его . теоретические исследования.
В 1928 г. вышла его работа, посвященная классификации подземных вод, подготовленная к Первому гидрогеологическому съезду. В последующие годы он продолжал разрабатывать эту тематику, публикуя статьи по региональной гидрогеологии Украины, в частности Украинского кристаллического массива. Но наиболее оригинальной, новаторской была его идея о существовании вертикальной гидродинамической зональности подземных вод.
По мысли Личкова, подземные воды резко различаются по своей динамике (а также по химическому составу и режиму) в зависимости от их положения выше или ниже эрозионного вреза, базиса эрозии. Воды, находящиеся выше эрозионного вреза, отличаются повышенной динамикой, а ниже — относительной инертностью. Этим определяются и химические различия отдельных горизонтов подземных вод.
В эти же годы В. И. Вернадский обосновал принцип вертикальной геохимической зональности подземных вод. Его интересовал прежде всего глобальный аспект проблемы в связи с химией Земли, а преимущественно — биосферы. Он тотчас отозвался на идею Личкова: "Верховодки связаны в своем режиме с современным уровнем эрозии,— прочие пластовые воды ею не затронуты"[58]. Он выделил и другую мысль своего друга и сотрудника: "Сейчас геологи (Б. Л. Личков, 1932 г.) начинают все точнее выяснять образование мощных терригенных пород в связи с историей пресных поверхностных вод и их распространение в истории земной коры в осадках озер и речных дельт. Это недостаточно пока учитываемое геологическое явление имеет свое отражение в пресных подземных бассейнах пластовых вод. Эти бассейны создаются в результате тектонических явлений" [59].
Общим для Личкова и Вернадского был принцип единства природных вод. Однако и здесь оба исследователя' как бы пробивали тоннель, идя навстречу друг другу с разных сторон. Вернадский исходил из геохимии и минералогии, прежде всего имея в виду общность состава и взаимных переходов природных вод разного генезиса при огромном разнообразии типов "водородистых минералов". Личков положил в основу своих исследований подземных вод геологический принцип, подчеркивая взаимосвязь поверхностных и подземных вод с геологическими структурами, тектоническим строением, историей отдельных участков земной коры. По его мысли, специалист по "гидрологии подземных вод" должен быть прежде всего геологом, а также физико-географом и геоморфологом, когда речь идет о водоносных горизонтах, расположенных близ земной поверхности. Он ратовал за "комплексную гидрологию" [60], изучающую все природные воды Земли в их единстве.