Борись за мою любовь
Шрифт:
Алёнка уже выбралась из машины наружу и ускакала в дом. Меня немного тормозит ремень безопасности, который я никак не могу вытащить из разъ"eма. Морозов протягивает руку и молча нажимает на красную кнопку разблокировки замка, про которую я напрочь забыла. Пальцы слушаются плохо. Скользкие. Когда я нервничаю, руки у меня всегда потеют.
— Обращайся, — расслабленно улыбается Кирилл и подмигивает.
Он тоже испытывает облегчение, что наконец дов"eз нас и может избавиться. Мы реально ехали не больше тридцати километров в час, и к концу поездки у меня даже возникла мысль его поторопить.
— Будь аккуратен, ладно? — произношу перед тем, как д"eрнуть дверную ручку с мокрыми следами от моей ладони.
Выбираюсь наружу и вдыхаю полной грудью. Голова немного кружится, и сердце скачет галопом , но в целом поездка прошла лучше, чем я ожидала. Может быть, ещё пару десятков таких поездок, и я буду ощущать себя более комфортно?
Психолог говорила — главное в том, что мне может помочь побороть страх езды и недоверие к водителю, это пробовать ездить как можно чаще. Через страх и панику садиться на переднее сиденье и ездить. Пусть даже это будет пустая ночная парковка у торгового центра. С таксистами это правило работает. С папой тоже. Но вот с мамой и отчимом я до сих пор не могу сесть в машину. Вплоть до истерики.
Кирилл мне неблизкий человек. Знакомый, но не друг. Враг? Да и не враг... Ну какие из нас враги? Но почему я так же за него переживаю, понимая сейчас, что он поедет один, и на дороге может случиться всё что угодно? До этого дня я об этом не думала. До этого дня я вообще о Морозове не думала.
Оборачиваюсь через несколько метров, Кирилл следит за мной в открытое окно. Только собираюсь сказать, как слышу:
— Я скину сообщение, как доберусь.
13
— Хорошая квартира. Ремонт, конечно, устарел, но зачастую покупатели потом всё делают под себя, — говорит Татьяна Павловна, риелтор, которая работает на объектах с моим отцом. — Вы собственница?
Та дама, которую я нашла по объявлению, так и не появилась. Пришлось просить помощи у отца. Он, конечно, предлагал её сразу, но мне хотелось какой-то самостоятельности. В итоге просто потеряла часть своего времени. Может быть, мне не стоит постоянно отказываться от помощи близких людей?
Закусив губу, поворачиваюсь к женщине. Мы уже осмотрели вместе все комнаты и сейчас дошли до кухни.
— Одна из двух. Вторая часть квартиры — мамина.
— Хорошо. Доверенность у вас есть на её имя? — деловито интересуется, выглядывая из окна. — Третий этаж. Хм.
— Конечно, — поспешно киваю. — Все документы у нас в порядке. Счета оплачены.
— Сразу говорю, понадобится время. Я сейчас сделаю фотографии, подготовлю описание. Размещу на сайтах через день-два. Как будут звонки и первые показы, сообщу. Но не обещаю, что это случится прям сразу. Иногда объявления висят месяцами, а квартиры так и не просматривают.
Опять киваю.
— В этом районе много новостроек. Ваш вариант неплохой, но, сами понимаете, сейчас немногие смотрят вторичку.
— Я буду здесь ещё полтора месяца, — говорю, заправляя волосы за уши, и отталкиваюсь от стены. — Потом уеду.
— Но на заключение сделки вы или ваша мама будете здесь?
— Да, определенно.
— Отлично.
Я отдаю дубликаты ключей риелтору и бросаю взгляд
Выхожу из подъезда и решаю прогуляться. Алёна сейчас в школе, на плавание её сегодня повезёт Люда. Утром я сказала, что мне нужно в первую очередь сделать дела, для которых я и приехала, а уже в свободное время могу поездить по занятиям сестры и помочь Люде. Она была не очень довольна. Кажется, у неё был запланирован маникюр. Раз ей некогда смотреть за своими детьми, не понимаю, почему они не найдут няню? Отмахиваюсь от этих мыслей. Это не мои проблемы.
Вдыхаю свежий майский воздух и щурюсь от полуденного солнца, оглядываясь по сторонам. Погода сегодня очень хорошая. Я снимаю с плеч джинсовку и вешаю на сгиб локтя. Кожа рук покрывается мурашками от налетевшего прохладного ветра, но солнце тут же её согревает.
У меня нет никаких определенных планов на день и я этому рада.
Просто иду. Просто дышу.
Сегодня я чувствую себя хорошо. Утром я съела овсянку на воде с яблоком и кусочком банана, и сейчас мой желудок сообщает о том, что он не против ещё чем-нибудь перекусить. Давно забытое чувство голода мучает меня второй день. Я стараюсь много не есть, чтобы мне неожиданно не стало плохо, теперь уже от большого количества еды.
Достаю из кармана телефон и фотографирую солнечные лучи, пробивающиеся через зелёные кроны деревьев. Отправляю фотографию маме и... палец замирает над ещё одним контактом. Я гипнотизирую имя Фила несколько секунд, а потом блокирую телефон и убираю его в сумку.
Три дня назад я решила — хватит. Не скорбеть. Хватит себя мучать. Он не вернётся, не напишет и не позвонит. Я топлю себя в собственном горе и никак не могу выбраться из этого состояния. Умираю, живя.
Так нельзя. Мне больно и плохо. Одиноко и страшно. Я не понимаю, как дальше, и иногда не хочу... дальше.
Вот эти мысли меня пугают больше всего. Потому что у нас двоих были планы на общее будущее. А сейчас я просто отказываюсь от всего того, что когда-то делало меня счастливой.
Я не знаю, сколько продлится это озарение, и когда на меня в очередной раз накатит горе. Такой откат и отрицание уже были. Три месяца назад я проснулась в нашей с Филом квартире и собрала все его вещи в мешки. Выкидывать я ничего не собиралась, просто убрать. Тем утром я решила жить дальше. Но уже к вечеру рыдала у мамы на плече и спрашивала: “За что?”.
Боль внутри никуда не уходит. Она трансформируется в пустоту. Внутри меня так пусто, что может гулять ветер. Я ничего не хочу. Ни старого, ни нового. Просто не понимаю, что мне нужно.
Ноги сами приводят меня в старый парк за три улицы от дома. По памяти добираюсь до набережной вдоль небольшого водоема. За годы моего отсутствия всё немного изменилось, и мне интересно поглазеть по сторонам. Если пересечь этот парк и зайти с другого входа, не с той стороны, с которой пришла я, то можно выйти к моей старой школе. Не долго думая, разворачиваюсь в ту сторону. Мне интересно посмотреть, изменилось ли что-то там, и, возможно, это переключит мои мысли на что-то другое.