Когда я вошел, на длинном приставном столе как раз была расстелена большая топографическая карта. И, как я отметил даже беглым взглядом, это была карта населенного пункта и его окрестностей. Над картой склонились три офицера оперативного
отдела, начальник штаба сводного отряда майор Покрышкин, командир отряда подполковник Подкопаев и три незнакомых мне офицера, из которых только один был в «камуфляже» с погонами майора, а двое других – в цивильной одежде и даже при галстуках. Но я ни секунды не сомневался, что они офицеры. Это даже не нюх подсказывал, а какие-то неуловимые для человека невоенного детали. Не знаю, как, но офицеров я определяю сразу.
– Вот и наш главный исполнитель прибыл, – сказал подполковник Подкопаев, выпрямляясь над столом. – Проходи, старлей, становись ближе…
– Я сначала ему положение объясню, – вступил в разговор майор Покрышкин. – Дело, Сереня, обстоит так. Сегодня на совещании участковых уполномоченных в республиканском МВД один из них по фотороботу, который я тебе присылал, определил подозреваемого, бывшего жителя своего села. Сейчас, правда, Джабраил Гаджимагомедов живет в другом селе, где служит имамом. Он уезжал в Саудовскую Аравию, окончил там исламский университет, факультет богословия. По возвращении стал имамом, строит свою мечеть. В Саудовской Аравии, как известно,
государственная религия – ислам ваххабитского толка. Честно говоря, наши смежники из ФСБ, – майор кивнул в сторону троих незнакомых мне офицеров, – не в курсе, какую ветвь ислама доносит до сельчан имам Джабраил. А в духовном управлении мусульман республики уверены, что он проповедует классический ислам, то есть традиционный, как и везде. То есть о ваххабизме и речи, кажется, не идет. Участкового, что опознал по фотороботу Гаджимагомедова, попросили написать на него характеристику. Тот написал. С такой характеристикой раньше, при советской власти, в партию можно было бегом вступать. Со всех сторон идеальный и благонадежный человек. Сотрудник ФСБ провел опрос жителей села, где этот имам Джабраил вырос. Соседи отзывались о нем точно так же, как участковый. Таким образом, встал вопрос, как говорится, «на засыпку»: мог ли человек настолько перемениться за время обучения в исламском университете, что стал бандитом? Или вышла ошибка и мы ищем не там, где следует? Фоторобот – это все-таки не фотография…
– Мне необходимо его сфотографировать? – спросил я.
– Кого? Имама? – переспросил один из офицеров ФСБ, что были в цивильной одежде.
– Нет, главаря бандитов, товарищ… Извините, не знаю, как к вам обратиться по званию.