Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии (сборник)
Шрифт:
В снегах пылающей Москвы!
А вы что делали, скажите, в это время,
Когда в полях чужих он гордо погибал?
Вы потрясали власть избранную, как бремя,
Точили в темноте кинжал!
Среди последних битв, отчаянных усилий,
В испуге не поняв позора своего,
Как женщина, ему вы изменили
И, как рабы, вы предали его!
Лишенный прав и места гражданина,
Разбитый свой венец он снял и бросил сам,
И вам оставил он в залог родного сына —
Вы сына выдали
Тогда, отяготив позорными цепями,
Героя увезли от плачущих дружин,
И на чужой скале, за синими морями,
Забытый, он угас один —
Один, – замучен мщением бесплодным,
Безмолвною и гордою тоской —
И, как простой солдат в плаще своем походном,
Зарыт наемною рукой.
Но годы протекли, и ветреное племя
Кричит: «Подайте нам священный этот прах!
Он наш; его теперь, великой жатвы семя,
Зароем мы в спасенных им стенах!»
И возвратился он на родину; безумно,
Как прежде, вкруг него теснятся и бегут
И в пышный гроб, среди столицы шумной,
Останки тленные кладут.
Желанье позднее увенчано успехом!
И краткий свой восторг сменив уже другим,
Гуляя, топчет их с самодовольным смехом
Толпа, дрожавшая пред ним.
И грустно мне, когда подумаю, что ныне
Нарушена святая тишина
Вокруг того, кто ждал в своей пустыне
Так жадно, столько лет – спокойствия и сна!
И если дух вождя примчится на свиданье
С гробницей новою, где прах его лежит,
Какое в нем негодованье
При этом виде закипит!
Как будет он жалеть, печалию томимый,
О знойном острове, под небом дальних стран,
Где сторожил его, как он непобедимый,
Как он великий, океан!
1841
Яков Петрович Полонский
1819–1898
Переход через Неман
Вот Руси границы, вот Неман. Французы
Наводят понтоны; работа кипит…
И с грохотом катятся медныя пушки,
И стонет земля от копыт.
Чу! бьют в барабаны… Склоняют знамена;
Как гром далеко раздается: «Vivat!»
За кем на конях короли-адъютанты
В парадных мундирах летят?
Надвинув свою треугольную шляпу,
Все в том же походном своем сюртуке,
На белом коне проскакал император —
С подзорной трубою в руке.
Чело его ясно, движенья спокойны,
В лице не видать сокровенных забот.
Коня на скаку осадил он и видит —
За Неманом
И думает он: «Эта темная туча
Моей светозарной звезды не затмит!»
И мнится ему в то же время, – сверкая,
Из тучи перст Божий грозит…
И, душу волнуя, предчувствие шепчет:
«Сомнет знамена твои русский народ!»
«Вперед!» – говорят ему слава и гений. —
Вперед, император! Вперед!»
И лик его бледен, движенья тревожны,
И шагом он едет, и молча глядит,
Как к Неману катятся медныя пушки
И стонут мосты от копыт.
1845(?)
Николай Федорович Щербина
1821–1869
Великая панихида
Нe от ливня, не от града,
И залиты, и побиты,
Полегли хлеба на поле:
То под матушкой-Москвою,
По долам и по равнинам,
Много храбрых ратей русских
И французских полчищ много
Ко сырой земле приникло,
Переколотых, побитых
Палашами и штыками,
И дождем и пуль, и ядер…
Дети матери великой,
Милой Родины защита,
Доброму царю радельцы!
За любовь, за жертвы ваши,
Что вы душу положили
За народ свой и за землю,
В память вечную вам, братья,
Мы отпели панихиду,
И такую панихиду,
Что не видано на свете
И не слыхано доныне!..
Но за всех вас, славно павших,
Свеч у нас недоставало,
Воску вдоволь не хватало:
И под небом, храмом Божьим,
Мы зажгли от всей России
Лишь одну свечу большую —
Матушку-Москву родную,
Чтобы та свеча горела
Вам за упокой душевный,
А врагам на посрамленье!..
Аполлон Николаевич Майков
1821–1897
Сказание о 1812 годе
Ветер гонит от востока
С воем снежные метели…
Дикой песнью злая вьюга
Заливается в пустыне…
По безлюдному простору,
Без ночлега, без привала,
Точно сонм теней, проходят
Славной армии остатки,
Егеря и гренадеры.
Кто окутан дамской шалью,
Кто церковною завесой, —