Борраска

Уокер С.К.

— Кимбер, — тихо сказал он. — Твоя мама оставила письмо?

— Что? — удивленно спросила она.

— Я слышал, как твой папа говорил о письме в день, когда… В день… Во вторник, — пояснил Кайл.

— О.

Пока мы ждали ее ответ, прозвенел звонок на ланч. Все остальные ушли из кабинета, но мы втроем остались сидеть.

— Кимбер, — наконец сказал я.

Она грустно вздохнула и посмотрела на Кайла.

— Да.

— Что там было? — нервно спросил он.

— Я не знаю. Ни разу его не видела. Я спросила папу, когда мы приехали домой,

он сказал, что я неверно его поняла, и никакого письма не было. Сказал не упоминать о нем нигде, чтоб не тревожить людей зря.

— Ну, тогда мы оба неверно его поняли, — сказал я. — Что мало похоже на правду.

— Я знаю своего отца всю жизнь и знаю, когда он врет.

В кабинет начали заходить ученики на следующий урок, они бросали на Кимбер сочувствующие взгляды. Так как было время ланча, мы собрали вещи и, как обычно, пошли в мою машину. Я забрался на заднее сидение, позволив Кимбер и Кайлу сесть впереди.

Кимбер глубоко вздохнула и продолжила:

— Я знаю, что папа врет, и письмо у него есть.

— Ты уверена? — спросил Кайл.

Было заметно, что он все еще боится того, что отчасти виноват в случившемся.

— Да. И я знаю, что в нем есть имя Прескотт. Мне кажется, я даже знаю, где письмо.

— Прескотт? — в каком-то роде я даже не был удивлен.

Он был осью, вокруг которой вращалось все плохое.

— Откуда ты знаешь, что в нем сказано о Прескотте? — спросил Кайл.

— Я слышала, как папа читал его однажды. На самом деле, мне кажется, он читал его много раз. Он вроде как всхлипывал и шептал слова, а потом швырял вещи в своем кабинете. Папа… тяжело все перенес.

— Думаешь, у твоей мамы был роман с Прескоттом?

Я замотал головой.

— Сдается мне, ты должен смотреть на это шире, Кайл.

— Согласна, — Кимбер не отрывала взгляда от лежащих на коленях рук, будто разговаривая с ними. — После всего, что мы узнали о Прескоттах, я абсолютно уверена, что дело не в романе. Все как-то связано, верно? Мама любила отца всю свою жизнь, но письмо оставила мне. Мне кажется, что каким-то образом она подвела меня, не его. Понимаете? Я думаю, она сделала что-то мне. Или… Сделала из-за меня.

На последнем предложении ее голос дрогнул, и Кайл притянул ее к себе, поцеловал в волосы и зашептал слова, которые я не мог расслышать.

— Значит, мы должны достать письмо, — сказал я, после того как дал им немного времени.

— Да. Я должна прочесть его, — голос Кимбер все еще подрагивал.

— Как нам его достать? — спросил я.

— Если письмо в его кабинете, надо просто дождаться, пока его не будет дома, — сказал Кайл и глянул в окно.

— Думаешь, я сама до этого не додумалась? — вздохнула Кимбер. — Он не выходит из кабинета с тех пор, как мы вернулись из больницы. Он даже спит там.

— Значит, нам надо его выманить.

— Нет, нам надо придумать предлог, чтоб я могла вернуться. Завтра мамины похороны, там будет полгорода, включая папу, конечно же. Мне надо уйти оттуда так, чтобы он не заметил, вернуться домой и обыскать кабинет.

— Окей, это просто, — сказал я.

— Так, чтобы папа не догадался. Мне нужно будет вернуться к концу службы.

Мы оба кивнули, но промолчали, потому что Кимбер, похоже, собиралась что-то добавить.

— Папа… он очень холоден ко мне, и я думаю… Я думаю, он винит меня, — наконец выдавила она.

— Чушь собачья, — выпалил Кайл.

— Вы поможете мне?

— Само собой.

— Конечно.

Мы провели остаток ланча, обдумывая план намного более подробно, чем ситуация того требовала. Кайл и я завяжем разговор с мистером Дестаро, потом Кайл получит «сообщение» от Кимбер о том, что у нее нервный срыв в туалете. Кайл пойдет к ней, чтобы «помочь прийти в себя», и они на моей машине поедут в дом Дестаро. Я останусь и до их возвращения не спущу глаз с отца Кимбер.

После обеда я впервые с понедельника пошел на работу. Настроение Миры, похоже, ощутимо улучшилось, и она в честь пятницы отпустила меня пораньше. И все же спал я плохо и встал в четыре утра, чтобы найти среди своей одежды что-то черное и подобающее для похорон.

Когда отец заглянул ко мне перед работой, я почти в панике рылся в кучах черной одежды. Он сочувственно улыбнулся и отвел меня к своему шкафу. Так как я походил на отца не только лицом, но и телосложением, найти подходящие вещи оказалось несложно. Я поблагодарил его, а он попросил извиниться перед Кимбер за необходимость работать во время службы и передать ей его соболезнования.

Похороны Анны Дестаро проходили в Епископальной церкви на другом конце города. Я подобрал Кайла в девять и заметил, что он тоже был в костюме отца, хоть тот и сидел на нем не так хорошо, и Кайл то и дело подтягивал рукава и поправлял пояс брюк. К несчастью для Кайла, он был гораздо меньше своего папы.

Мы припарковались как можно дальше от церкви, там, где, как мы надеялись, никто не заметит уезжающую машину.

Когда мы вошли в церковь, стало ясно, что Кимбер не придется сильно напрягаться, чтобы изобразить нервный срыв. Мы обнаружили ее в задней части зала, она свернулась комочком в кресле и заливалась слезами, утонув в облаке рыжих волос.

Кайл присел рядом и обнял ее.

— Господи, Кимбер, что случилось?

Я пнул его ногу и взглядом спросил: «Серьезно?» Кайл прикусил губу.

— Я имел в виду, э… Блядь.

— Никто не пришел, — прошептала Кимбер, спрятав лицо у него на груди. — Мама выросла в этом городе, у нее тут сотни друзей, и никто не пришел!

Мы осмотрелись, и я вынужден был признать, что людей было мало. Несколько групп по три-четыре человека, отец Кимбер, который сидел на противоположном от нее конце зала, опустив голову на руки, и какая-то семья, которую я помнил по барбекю у Кимбер. Бывший шериф Клери с женой Грейс тоже были здесь, они и двое папиных помощников негромко разговаривали в уголке. Состояние Кимбер нетрудно было понять.