Боруэлла

Евдокимова Наталья

— Элька, а сколько тебе лет? — ни с того ни с сего спросил Боря.

— Пять, — не задумываясь, ответил я. — Вроде бы ты меня придумывал пятилетним.

— Нет, сколько тебе лет вообще? — уточнил Боря. — Не тебе, как мальчишке, а тебе, как тому… который… из которого я тебя…

— Это ты к русскому языку так готовишься? «Который, которого, которому, котырёх»? — попытался сменить я тему.

— Ну честно, Элька? Не дурачься. Мне же интересно!

— Да не знаю я. Я же вчера говорил тебе, что никогда не появлялся, так?

— Так, —

задумчиво сказал Боря.

— Ну и вот, — пожал я плечами. — Ты мне лучше вот что скажи — до ближайшей поликлиники далеко? Я уже весь чешусь. Вот видишь, начинается аллергия на школу. Я же говорил! Уже, наверное, сыпь по всему телу!

— Да ты просто в одежде ходить не привык, — спокойно сказал Боря. — Догоняй, Элька!

И побежал вперёд.

А я стоял и смотрел, как он убегает вдаль, становится ниже, ниже, а края пешеходной дорожки протягивают друг другу руки, приближаются…

Как только Боря поравнялся ростом со мной, я вприпрыжку побежал следом. А он вдруг остановился, обернулся и, приветственно махая руками, стал смотреть, как я приближаюсь к нему. Я на бегу снял бейсболку, и тоже замахал ею, будто флагом.

— Я сейчас! — закричал за меня мальчишка Элька, которому было всего пять лет. — Борька, я сейчас!

…А через полчаса я уже сидел с Борей за одной партой. Опасность аллергии отступила, чему я был несказанно рад. Реальной угрозой оказалось другое стихийное бедствие. Девчонки.

— Ой, какой маленький! — визжала одна. — Веткин, это твой брат?

— Троюродный, — невозмутимо отвечал Боря.

— Мальчик, как тебя зовут? — наступала другая.

Я беспокойно заёрзал на стуле.

— Ты что, не знаешь, как тебя зовут? — удивилась она.

— Говорят «иди сюда», — хмуро сказал я. — И я или иду, или не иду. В зависимости от обстоятельств.

— А сколько тебе лет? — спрашивала третья.

— По два раза в день на один и тот же вопрос не отвечаю, — заявил я.

Поток вопросов лился на меня со всех сторон. И не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы не прозвенел звонок. Девчонки вернулись на свои места, но я спиной чувствовал их заинтересованные взгляды. Они что, маленьких детей никогда не видели? Я им кто, зоопарк одного актёра?

— Борька, ты меня спасёшь? — шепнул я.

— Спасу, — твёрдо сказал Боря. — Прорвёмся.

В это время в класс вошла учительница алгебры и, увидев меня, заулыбалась:

— О, да в классе новичок! Какой маленький… Мальчик, как тебя зовут? Сколько тебе лет?

Я тоже почему-то стал улыбаться и подробно отвечать на вопросы.

— Боря Веткин, это твой брат?

— Троюродный! Я его троюродный брат! Боря — мой самый близкий родственник! — выпалил я. — Правда, Боря?

Боря удивлённо посмотрел на меня и кивнул. Учительница, слегка наклонив голову, взглянула на меня, ещё раз улыбнулась и направилась к учительскому столу. Вот это я понимаю, ода в мою честь!

— Сними кепку, — наклонившись

ко мне, шепнул он. — Так положено.

Я снял бейсболку, положил её на парту и замотал рыжей лохматой головой. И тут меня посетила гениальная мысль. Дождавшись, когда учительница отвернётся к доске, я повернулся лицом к классу и, широко улыбаясь, замахал рукой. Все захихикали.

— Элька, сядь, — одёрнул меня Боря. — Не позорь моих седин.

И с чего это он вдруг стал таким серьёзным? Мне, наоборот, происходящее стало нравиться. Чтобы не расстраивать Борю, я присмирел, и только изредка исподтишка поглядывал назад. Вдруг мой взгляд задержался на знакомом лице.

— Борька, — шепнул я, пнув его локтём. — Вчерашний гуманитарий здесь. Этот… инструмент.

— Знаю, — недовольно ответил Боря. — Он мой одноклассник, я же говорил.

— А…

Учительница посмотрела на меня, и я услышал то, что не надеялся услышать от неё никогда:

— За дверь здесь болтунов выставляют вне зависимости от возраста. А их близким родственникам пишут гневные слова в дневник. Веткин, учти. Кстати, твой сегодняшний сосед по парте — тоже Веткин? И как его полное имя?

— Я — Элеонор Веткин! — громко сказал я. — И этим горжусь!

— Так вот, мой тебе совет, Элеонор Веткин, — важно произнесла учительница. — Гордись молча.

И это ей я подробно отвечал на вопросы! Как глубоко я заблуждался!

Я надул щёки, скрестил руки на груди и смотрел на учительницу исподлобья. В классе что-то происходило — учительница увлечённо разговаривала, вызывала к доске учеников. Я не слушал, справедливо считая себя выше всего этого детского сада. Наконец мне надоело неподвижно сидеть, и я прозвенел школьным звонком.

Перемена получилась длинной.

12. Первоклассники — тоже люди

Чтобы нам дали спокойно поговорить, мы с Борей на перемене выбрались на улицу.

— Вечно ты придумываешь какие-то глупые имена! — возмущался Борька. — Что за Элеонор ещё? Я не удивлюсь, если в следующий раз ты решишь быть Клеопатром или… Не знаю, Геннадией какой-то!

— Очень надеюсь, — надавливая на слово «очень», сказал я. — Что следующего раза не будет.

— Я тоже очень надеюсь, — немного виновато сказал Боря.

— Где-то я это уже слышал, — подозрительно сказал я.

— Ну, Элька! — взмолился Боря. — Я же не специально!

— Ладно, сделаю вид, что поверил. Ты лучше расскажи мне, что у вас за многоэтажные такие отношения с другом твоим пернатым?

— Каким ещё пернатым другом? — удивился Боря.

— Уж точно не со мной, — пояснил я. — И так видно, что у нас идиллия. Догадайся с одного раза, ты же иногда умный, а?

— Откуда я знаю, что тебе может в голову взбрести! Одна лишь коллекция известных тебе имён настораживает. Рисковать отгадывать не буду. Хочешь — говори, хочешь — нет.