Боруэлла
Шрифт:
Следующее моё пробуждение пришлось уже на утро.
9. Лучше, чем ничего
Первое, что я увидела после пробуждения, так это Борю. Он сидел на своей кровати и не сводил с меня глаз. Я даже засмущалась, о чём незамедлительно ему сообщила.
— Смотри на потолок, — сказала ему я. — Он симпатичнее.
Боря удивлённо расширил глаза и уставился на меня ещё пристальнее.
Обидно, когда пробуждение не сулит ничего хорошего. Те же руки, ноги, голова… Боря ведёт себя как-то странно. А главное — эта осенняя
— Кругом шаманство! — возмущалась она страдальческим тоном. — Повадились эти люди воздух сгущать! Ой… Эти шишки с моей бедной головы сойдут только в следующем веке, да и то при особом старании пластических хирургов. Ай…
Там, где она говорила «ай» или «ой», я постоянно слышала ещё и «дзынь», что символизировало очередной удар о стекло.
Я попыталась отвлечься от ноющего мухозавра. Тем более что заныл ещё и Боря.
— Я пробовал, пробовал, — вдруг сказал он дрожащим голосом. — Я уже час назад проснулся и всё пытался тебя превратить. И! Ничего! Не получается!
Дело плохо, решила я, раз уж Боря разучился складывать слова в предложения. Я попыталась его утешить.
— И что, совсем-совсем ничего не получилось? Может быть, хотя бы на несколько веснушек меньше стало?
Боря посмотрел на меня ещё раз и отмахнулся:
— Не знаю насчёт тебя, но передо мной сидит сейчас всё та же вчерашняя девчонка. С повышенным уровнем вредности!
— Странно, но передо мной никакой девчонки не сидит! — сказала я, надеясь, что Боря хотя бы улыбнётся.
Боря на шутки сегодня никак не реагировал и снова отмахнулся. Мне это не понравилось.
— Всё-таки что-то в лице изменилось, — серьёзно сказал он. — Только понять не могу, что именно… Вроде бы всё на месте.
Я хмыкнула и отвернулся. Поэтому снова услышал вопли.
— Разнесу, разбомблю, уничтожу! Дайте прорваться! Меня на улице девчонки ждут! Я не могу пропустить встречу у банки с мёдом! Помогите!
— Выпусти ты её, — буркнула я. — Видишь, убивается.
— Кого выпустить? — непонимающе спросил Боря.
Вообще-то я спокойная, но тут не выдержала.
— Не меня же! Эту стеклопробивающее устройство! Муху! Она уже полчаса ноет, ты что не слы… — и запнулась.
Потому что догадалась — Боря муху не слышит. Как не слышит и недовольное бульканье оконного стекла, которое всё не хочет просыпаться.
Боря не слышит.
— Борька! — радостно подскочила я на кровати. — Я слышу! Я стала почти такой же, как раньше, только другой! У тебя получилось! Ну, почти получилось.
— Правда? — недоверчиво поднял глаза Боря.
— Правдивее не бывает. Это лучше, чем ничего, честное слово!
Боря заулыбался и, довольный, растянулся на кровати.
— Э, ты чего разлёгся? — толкнула его я. — Сначала выгони
Похоже, от радости Боря был готов на всё. У меня промелькнула мысль, что неплохо бы попросить немного денег на карманные расходы — всё-таки мне ещё день, видимо, придётся побыть неким подобием человека. Но я решила не омрачать Бориного счастья, и удивилась собственной щедрости.
Чуть позже из специализированной комнаты гигиенического назначения донёсся мой радостный вопль.
— Борька! Молодец! Знал бы ты, какой ты молодец! Ты бы знал бы ты, ты, Борька! Здорово!
— А? Чего? Где? — растерянно спросил Боря.
— Я стесняюсь. Лучше наклонись, я на ухо шепну.
Боря глупо захихикал, когда услышал мою сногсшибательную новость.
— Мальчишеская стрижка будет? — нетерпеливо спросил я и замотал головой.
— Ты что! — возмутился Боря. — Никаких стрижек.
— Тогда я сам постригусь. Дай ножницы! — потребовал я.
— Ну куда ты так торопишься! Резать — не растить! Стрижка твоя, то есть её отсутствие, нам ещё пригодится, поверь мне, умудрённому опытом человеческого существования! У меня есть некоторые соображения на этот счёт.
— Какие такие соображения? — подозрительно спросил я.
— Позже, — сказал Боря, закрывая разговор. — Позже я тебе всё расскажу. В школу со мной пойдёшь?
10. Понедельник — день для школы
Боря вытаскивал меня из-под дивана за ноги, за руки, а потом за ночную рубашку, в которую я был до сих пор облачён. Я мычал, сопротивлялся и забирался как можно дальше к стенке. Боря перешёл от физического воздействия к моральному — начал меня уговаривать:
— Элька! Это же всего на полдня! Ты даже глазом моргнуть не успеешь!
В ответ на это я отчаянно заморгал.
— Всё, — сказал я Боре. — Моргнул. Можешь считать, что в школу мы уже сходили. Наша совесть осталась незапятнанной. Наши души спасены.
Но Боря решил, что моя душа ещё не окончательно спасена и, более того, ушла в пятки. За них-то он и схватился и потащил меня куда-то… То ли на юг, то ли на север, точно не знаю — компаса с собой не было. Да и Борина кровать оказалась не настолько древней, чтобы на ней нарос мох. Когда моё положение оказалось плачевным, я схватился за край одеяла руками и зубами. Боря не обратил на это внимания, и тащил меня дальше по направлению к выходу. Это дало мне возможность использовать вторую руку для захвата ножки раскладушки…
Через пять минут Боря пытался привести свою комнату в видимый порядок, а я спокойно залез под кровать и чувствовал там себя в полной безопасности. Не разговаривал со мной Боря сейчас, наверное, потому, что был занят делом. Пусть тогда и для меня время не проходит зря! Прочитаю-ка я небольшой отрывок из книжки! Из той, за которую я схватился во время очередной атаки, а Боря решил книжку отобрать. Несколько листочков до сих пор были зажаты в моем кулаке. Молодец я, хорошо держал — оторвались ровно, читать легко. К тому же, это будет тренировкой чтения по диагонали.