Боруэлла
Шрифт:
И, наверное, так же случайно, к телефону подошли Борькины мама и папа. По очереди говорили, смеялись вместе, и было Борьке почему-то так легко, как будто… как будто снова начались летние каникулы. И хотелось, чтобы так было всегда. И ещё хотелось летать — хотя бы во сне.
6. Тетради бывают разные
День был тихим. Повторять тренировки в школе пока что не хотелось. Применить необычные свойства пришлось только раз — когда Борьку вызвали к доске. Естественно, времена нынче пошли — не для выполнения домашних заданий!
Последнего урока не было — заболела учительница алгебры, а замену не нашли.
— Всё-таки надо было тренироваться осторожней, — сказал Борька по дороге. — Это она после вчерашнего отойти не может.
— Да ладно тебе! — сказал Петька. — Тоже мне, праведник нашёлся. Подумаешь, повеселились чуть-чуть.
— Вот тебе и чуть-чуть.
Петька ничего не ответил, только показал язык.
— Лучше веселиться осторожней, — предложил Борька. — Ты обещал с папой поговорить, как нам способности использовать. Поговорил?
— Поздно было. Сегодня вечером поговорю. Если бы я в такое время научный разговор завёл, папа знаешь как удивился бы?
— А что такого-то?
Петька неопределённо махнул рукой:
— Не понять тебе загадочной души взрослых!
«…Мама очень удивлялась тому, что на мне стал появляться загар. Больше всего её беспокоило то обстоятельство, что к зиме он стал усиливаться. И выгоревшие волосы… Наверное, она смогла бы сделать правильные выводы, если бы Ясик выглядел так же. Но загар к нему приставал плохо.
— Я не солнечный, я — лунный, — сказал он мне однажды.
Как мог, я успокаивал маму, но она видела причиной моего загара какую-то загадочную болезнь. Волновалась, пила валерьянку. И успокоилась, лишь сводив меня к врачу. Мне назначили обследование, и окончательный диагноз был следующим:
— Совершенно здоровый ребёнок. А на счёт загара вы, мамочка, не волнуйтесь. Может, мальчику просто есть где загорать?
И почти каждый день мы бродили по своим солнечным мирам, где людям нужно было говорить правильные вещи. Где нужно было помогать и подсказывать.
А ещё там было солнце и море. Если шёл дождь, то он был тёплым. Если нам встречались незнакомые люди, то они улыбались. Там все знали Ясика, и всегда называли его по имени. И, что самое удивительное, все люди в наших солнечных мирах знали меня…
Однажды к нам подошёл серьёзный пожилой мужчина.
— Давно не виделись, Ясик, — сказал он. — Здравствуй.
Ясик поздоровался, а мужчина внимательно посмотрел на меня… и улыбнулся.
— Нашёл, значит, — сказал он Ясику.
— Нашёл… — тихо сказал Ясик.
— Дед Фёдор, — представился он мне и протянул руку. — Очень рад встрече, Артём.
А вчера в одном из миров я встретил свою собаку. Нет, она была не совсем моей — шла рядом с женщиной. Но эта их удивительная внешняя схожесть… Собака, увидев меня, вовсю завиляла хвостом и радостно затявкала. Подбежав, она остановилась и показала пантомиму «собака — лучший друг человека». Моя школа!
Но иногда Ясик уходил сам.
— Тебе туда пока нельзя, — говорил он. — Для тебя это ещё слишком далеко…
Я не обижался».
Бумаги, которые якобы должны были изучать мальчишки, лежали на столе нетронутыми. Петька слушал часы и записывал продолжение Тетради, а Борька делал домашнюю работу. Они договорились, что через какое-то время поменяются — Борька будет записывать продолжение Тетради, а Петька будет списывать то, что нарешал Борька. Так будет справедливо, подумали они.
Часы оказались на редкость дотошными. Они медленно диктовали текст и, если Петька допускал ошибку, сварливо ворчали. А один раз так разволновались («Как можно в таком простом слове допустить ошибку! Кому я доверяю такой бесценный текст…»), что совсем не вовремя пробили куранты. Бабушка, которая смотрела телевизор в соседней комнате, испугалась и пришла посмотреть, что случилось. Поднялась на цыпочках, критически осмотрела часы и, не найдя ничего подозрительного, спросила:
— Часы били?
— Неа! — невозмутимо сказал Петька.
Борька гневно посмотрел на него и сказал:
— Били. Бабушка, это я. Нечаянно. Я больше не буду.
Бабушку такой ответ вполне устроил. Она улыбнулась:
— Ничего страшного, Боренька. А то я подумала, что сломались.
«Вы нас до инфаркта доведёте», — буркнули часы. Петьке они представлялись старым седым учителем — добрым, но, как говорится, справедливым…
«…Ясик исчез, не предупредив. Первые три дня я не волновался — мало ли какие могут возникнуть обстоятельства. Следующие три дня я напряжённо ждал. А потом понял — всё закончилось. Тогда, несколько месяцев назад, он вернулся, и подарил мне солнечные миры. Научил меня предсказывать, управлять обстоятельствами. Но рано или поздно за всё надо расплачиваться. Теперь Ясик ушёл навсегда. Слишком далеко. Мне не добраться…
Я продолжал выполнять свои «обязанности по дому» — подсказывал жильцам, что следует сделать. И все спрашивали:
— Где Ясик?
— А что Ясеньки не видно, вы всегда вместе ходили?
— А где же твой друг? Потерял где?
Я только пожимал плечами.
Пытался попасть в наши миры — ничего не получилось. Оказалось, что для одного меня и они были далеки. А, может, мне туда было не попасть из-за тревожного настроения. Из-за печали…