Босиком в Рай
Шрифт:
В этот момент между ними установилось прочное взаимопонимание на очень тонком уровне, который не требует облекать смысл словами. Они общались, как две близких души. Они раскроили полотно вечера и став свободными от декораций, могли говорить на языке мысли и ощущения. Им более не требовались хитросплетения словесных конструкций.
Телефон зазвонил. Медвежонок ответил не сразу, как бы собираясь с мыслями.
– Да, – наконец сказал он с тяжёлым выдохом.
Послышалось надоедливое верещание. Он отнял трубку от уха и коснулся взглядом сухой ночи, дожидаясь момента для реплики. Дождался. Вставил.
– Приезжай. Я буду в среду дома.
Опять неугомонный обстрел женских возмущений.
– Ну хорошо, – с усталым смирением согласился он – В четырнадцать на лейбле, вторник так вторник.
Видно, у него не осталось
– В который раз откладываешь разговор? – спокойно спросил Лёшик.
– А-м-м… О чём ты? – мужчина как-то рассеяно и беззащитно обернулся, заметив, что снова вцепился в руль уже минуты две как, на которые он выпал из реальности. Он растерялся от прямого попадания в самую суть. В мире без декораций всегда всё просто, и он оказался не готов к такому. Тут не было пресловутого этикета – языка, который придумали глобальные корпорации – который они навязали, точно чипирование для перепрошивки личности, который они раздали, как маски, что скрывают нож, спрятанный за спиной, причём не нож, как аллегорию злого намерения, а самый настоящий из стали, который тебе всадят; маски, что надевают на особый случай и на каждый день, точно мистическая лисица Кицунэ*, что примеряет новый образ выходя в мир живых из мира духов. Не успев понять, что происходит, он не смог подходящим образом включиться. Просто замер посреди ночи в растерянности.
– Ты же просто выигрывать время пробуешь, чтобы найти решение. Не в первый раз бежишь от этой встречи? – Лёшик мягко направил его быть открытым – не зазорно в этих кругах.
*Кицунэ – мистический лис из японской мифологии. Обладает большими знаниями и магичиескими способностями. Принимает облик человека.
Тот снова выдохнул и как-то безнадёжно, глядя в пустоту своими большими зрачками, сказал голосом, который напомнил бы Лёше того самого Винни Пуха, если бы он был с ним знаком:
– Не в первый.
– Не знаешь насколько ей доверять?
– Не знаю.
– Доверься себе.
Эти слова явно что-то пробудили в Лёшином спасителе, потому что, осознав их, на что ушло секунд тридцать с момента как он их, услышал медвежонок перевёл взгляд на парня, по-прежнему сжимая этот грёбаный руль, будто это штурвал его жизни был, и спросил:
– Ко мне поедешь? Голландский экстаз не гарантирую, но койка найдется.
Лёшик протянул руку:
– Лёшик.
Тот с пониманием, не очень крепко, как в трансе пожал её и ответил:
– Саня.
2. ЛЁШИК И САНЯ РАСПУТЫВАЮТ УЗЛЫ
Москва ворохом ярких огней рассыпалась навстречу стремительно летящему новенькому Audi Q8. Словно бы драгоценные украшения, город доставал из шкатулки все свои лучшие здания – олицетворение человеческого гения, безграничность его возможности и высота эго одновременно. Красавица в ночном убранстве хвасталась. Лёшик восхищенно смотрел на всё это великолепие. Тёплый ветер, задувавший в окно машины, приятно гладил его по лицу, словно бы теперь мир заботился и ухаживал за своим сыном, после того, как столкнул его в жестокую необходимость. Да, порой мир бывает непостижим в своём суровом воплощении, но кому ведомо, что за последовательность событий развернёт он, отправив в самое пекло. Возможно, завалив важный экзамен сегодня, тебе повернётся новая сторона реальности и иная, более сведущая в вопросах устройства реальности сила, убережёт тебя от офисного рабства. Разуму не познать всех хитросплетений волокна материализации. Прыгнув в неизвестность, всегда есть шанс нырнуть в счастье. Вот и Лёшика теперь мир окружал приятной атмосферой, радовал красивыми игрушками и всячески старался успокоить своего ребёночка. «На же, порадуйся, мой хороший, всё пройдёт, ранка заживёт и будешь снова козлёнком резвиться по травке» – говорил мир и дул Лёше на ранку, а тот и не капризничал. Его ранки быстро затягивались, а потом он и забывал про них.
Саня уже проснулся от временного ступора и переключился в реальность. Он покосился на Лёшика и с понимающей улыбкой спросил:
– Красотища, да? Эта-то стерва умеет пыль в глаза пустить. – так он обозначил столицу – Ты впервые в Москве?
– Впервые в большом городе. – отозвался Лёшик – Хочу его почувствовать, самую мякоть. Понять принцип его логики, за душу потрогать.
– За этим ты по адресу, – одобрил Саня и включил поворотник – Осмотрись, друг мой, ты в царстве разврата и порочности. Добро пожаловать в государство, где грехопадение законно! И модно, – Саня потянул паузу, а потом с видимым удовольствием добавил – А ещё и охренеть как приятно! Тут тебе и мякоть, и душа, м-м-м, этот плод переполнен соком, но вот логика, – он мудро приподнял палец, с трудом сдерживая серьёзную физиономию, а после всё-таки цинично рассмеялся – Логика – это, с чем здесь дружат только самоубийцы, ну или любители ветхой литературы, которые никак не сообразят, что жизнь-то не по книжке спроектировали. Хотя, – он задумался – Пророчить – зыбкое дело, глядишь и такую безделицу тут отыщешь, но вот пользы тебе от неё, поверь, – ноль. – обозначил он положение дел в Москве с лицом испорченного мудреца, что во всех преломлениях познал людской порок, причём на личном опыте. – Единственное место, куда она тебя заведёт – где цветы дружат с гранитом.
– В самый раз, такое местечко я и искал, чтобы скоротать молодость. – Лёша провёл языком по зубам, а потом полез пальцем в рот, чё-т сковырнул, зажмурился, поднапрягся и вынул наружу зуб. – Так и не пережил эту ночь. – Отрецензировал он, да и выкинул бойца за борт со словами – Покойся с миром, братик.
– Суки! – с чувством прошипел Саня, похоже, что со властью он не особо-то был в ладах – Ну а потом, куда ты? После того, как утолишь свою жажду города?
– А, хз, – беззаботно отозвался кочевник, видно было, что он наслаждался моментом гораздо больше, чем туманным будущим.
– Ох! – Саню встрепенуло чувство свободы, которое нёс его попутчик – Дело вкуса, конечно, но фрукт этот на любителя. Вот тебе рецензия гурмана со стажем, детка.
– Знаешь ли, всегда хотел побывать в тропиках. – взгляд Лёши затянуло мечтательной поволокой, точно он унёсся мыслями на райское побережье, а рука стала рисовать в воздухе манящие горизонты – Острова, джунгли, насекомые. Не покалеченные промышленным присутствием воды, чистые как слеза тайского девственника и километры, километры, много километров пляжей, чьи пески согреты ярким солнцем, и где реальность отворяет створки в страну Нирвана.
Саня восхищённо промолвил:
– Маркетолог от Бога… По-любому!
Лёша не обратил никакого внимания и загадочно закончил мысль:
– Если я не найду её здесь.
– Это ты о ком? – не въехал тот.
Лёшик посмотрел на величественно строгое здание МИДа и ещё больше всё запутал:
– Пока он вёл меня, я всегда куда-то приходил. И теперь не обманет. – сказал он это, скорее, себе, нежели своему спутнику.
Дело в том, что когда-то давно, ещё в детстве, (как и следует ожидать, на родной стройке) Лёшик встретил двух своих мистических друзей. С первым из них ты уже познакомился в поезде – здоровый чёрный медведь. Вторым же был джин. Да, самый настоящий, наиобычнейший, но далеко не обыкновенный джин. Его тело напоминало лёгкое облако, очень красивое, подобное тончайшей персидской вуали. Фиолетового отлива, оно играло всеми оттенками волшебства, сияло блёстками и слепило драгоценными каменьями. Когда бы ни появился джин, всё вокруг преображалось в сказку. Его неизменно сопровождал аппетитный аромат – конфетный, пряный, миндальный или ещё какой. За целую жизнь ни один так и не повторился дважды. Как и полагается джинам, Лёшин джин носил лёгкую тоненькую жилетку, а на голову, в зависимости от настроения, наматывал то платок, то чалму, куда мог перо воткнуть или бриллиант, а бывало и простую пуговицу вставлял. В те же дни, когда он прибывал без головного убора, можно было наблюдать его начисто выбритый череп, посреди которого гордо торчал хвост чёрных волос. Дух всегда очень тщательно готовился к выходу в мир.
Ну эти двое и стали Лёшику постоянными спутниками. И, если медведь напористо проталкивал парня через сложные ситуации своей грубой лапой, то джин тасовал события, давая Лёше хитро проскользнуть. За двадцать пять лет пребывания в физической реальности они стали бродяге настоящими друзьями, которых он сначала, правда, считал галлюцинациями, но в деревне его шаманы-то поднастроили, и начал он воспринимать странную парочку, как своих проводников. Ну они и вели его, что же ещё делать проводникам?