Ботаники не сдаются
Шрифт:
Хотя мне тоже пришлось поучаствовать в убеждении. Увы, в отличие от Умки, чуть было не бросившей университет, оказалось, что не все готовы, проиграв, честно выполнить условия спора. Пришлось Крымовой напомнить, что с Воробышком лучше не ссориться. Я могу быть разным, и не всегда сговорчивым.
Мы с друзьями наблюдаем, как в аудиторию входят преподаватели и рассаживаются за столом в первом ряду. Просят тишины. Я замечаю Софию Витальевну, доцента-физика, появившуюся с блокнотом и ручкой, и улыбаюсь ее появлению, чувствуя внутреннее удовлетворение. Вот уж под чьим взглядом докладчикам не удастся расслабиться
Девчонки выходят одна за одной, говорят почти час — тихо и сбивчиво, и ни одна не проходит тест на вопросы от Белоконева, вогнавшие их в панику. Последней к небольшой трибуне выходит Снежана Крымова, смотрит в зал затравленным взглядом (ну надо же, и куда подевалась ее смелость?) и к концу ее несвязного доклада от монотонного бубнения все так устают, что начинают возмущенно отзываться.
— Эй, ничего не понятно! Можно громче?
— Скучно! Крымова, ты сейчас о чем вообще?
— А можно повторить тему доклада?
— Мы хотим Уфимцеву!
— Да, дайте нам Уфимцеву, ее было интересно слушать!
— …И здесь в игру вступает термин деко… де-ко-ге… ге-рен-ция, — тянет по слогам Крымова незнакомое для нее слово, читая с листа, — который является необратимым с точки зрения термодинамики: квантовые свойства системы меняются при взаимодействии с другой крупной системой и…
— Погодите-ка, дорогуша, — прерывает докладчицу Белоконев. Просит важно, качнув седой головой: — Давайте-ка о последнем поподробнее и, если можно, своими словами. Попроще.
Лицо Крымовой бледнеет.
— О… о чем поподробнее?
— Об известном феномене наблюдателя, конечно! — постукивает ручкой о поверхность стола мужчина. — И не нужно читать. Расскажите нам лучше, как на квантовую систему влияет информация об окружении. Вы же об этом нам сейчас рассказываете?
— Я? — девушка испугано вскидывает голову и оглядывает зал, по которому катятся веселые шепотки. Вряд ли кто-нибудь из нас рискнул бы делать доклад по квантовой физике. Разве что умник Морозов. Но девчонку ни капли не жаль, сама виновата и здесь это все это понимают. — Ну, д-да. Наверное.
— Не «ну», милочка. А именно об этом, судя по тексту вашего доклада. Кстати, известная статья. В следующий раз постарайтесь информацию дополнить своими мыслями. Это полезно и всегда увлекательно для слушателей. Опять же может возникнуть тема для интересной дискуссии.
— Именно! Я вот как раз хотел спросить. Крымова, как ты понимаешь мир кванта и… — вставляет слово Крокотуха, но брюнетка умоляет декана, почти со слезами на глазах, понимая, что тонет.
— Не нужно дискуссий, Сергей Михайлович! Пожалуйста!
Крымова стоит на кафедре, ссутулившись к трибуне, и не может понять, почему вдруг в рядах раздаются удивленные возгласы. Надо сказать, что я и сам ловлю челюсть, когда вижу Катю. В лекционный зал открываются двери, и моя Умка появляется перед всем курсом… в купальнике-бикини
— Твою мать! — восклицает Гайтаев, и я теряюсь, не зная, то ли мне смеяться, а то ли рычать от ревности. — Птиц, я бы на твоем месте такую девчонку от себя не отпускал. Еще уведут. И почему я ее первым не заметил?
— Заткнись, Саня!
Но я и сам вижу: Катя Уфимцева до бесстыжего хороша. Ну еще бы, после танца и победы мой Очкастик знаменитость. Я страшно рад ее видеть, и губы сами растягиваются в улыбке, когда она находит меня взглядом. Она предупреждала, что будет сюрприз, но вот какой — не сказала.
Что ж, надо признаться: он ей удался.
Умка поднимается на кафедру, опускает ноутбук на стол и поворачивается лицом к аудитории.
— Сергей Михайлович, Юрий Георгиевич, София Витальевна, — вежливо обращается к преподавателям, — здравствуйте. Я прошу вас простить мне мой внешний вид, но уверяю: я пошла на это исключительно ради чистоты эксперимента. Спасибо за приглашение, доклады я прослушала, и сейчас готова помочь Снежане Крымовой разобраться с феноменом наблюдателя, ответить на ваши вопросы, а заодно проверить на практике гипотезу о невидимости докладчика, высказанную в споре моим оппонентом. — Умка поворачивает голову к брюнетке и удостаивает ее улыбкой. — Действительно ли, появись я здесь в купальнике, меня никто и не заметит. Вы не возражаете? — она снова обращается к преподавателям.
София Витальевна не возражает. Женщина скромно кашляет в кулачок, пряча смех, по всей видимости удивляясь смелости любимой ученицы. А Крокотуха с Белоконевым, переглянувшись, лишь разводят руками.
— Ну, если это необходимо для практики…
— На что только не пойдешь ради чистоты эксперимента…
— Спасибо! — улыбается Умка, и я уверен, что каждый студент в этой аудитории сейчас следит за ней.
— Итак, — она аккуратным движением убирает прядь волос за ухо, и выходит из-за стола, красиво положив кисть руки на бедро. И кто ее научил так стоять? Как модель на подиуме. Кажется, сейчас у меня начнет пригорать по всем фронтам. Парни начинают ерзать, пихая друг друга локтями, а я вспоминаю прошлый вечер, когда мог касаться этих гладких бедер губами и заставляю себя успокоиться. Кажется, сегодня я их искусаю. — Может быть, кто-нибудь в этой аудитории помнит, за что именно Альберт Эйнштейн получил нобелевскую премию?
— Ха! Да это каждый школьник знает! — фыркает Саня и кричит вместе с еще десятком других ребят: — За «Теорию Относительности», конечно!
Умка кивает головой и поворачивается к Крымовой.
— А ты как думаешь, Снежана?
Вряд ли Крымова думает. Судя по ее лицу, она бы с удовольствием исчезла.
— Я думаю так же, как все, — огрызается брюнетка и поджимает рот.
Это она зря. Обида или нет, но сегодня явно не ее день и Умка это с легкостью демонстрирует.