Боты для ночного эльфа
Шрифт:
И тырить.
Слямзить у кого-нибудь одну-другую бессмертную строчку Ирина Максимова считает делом добрым, искренне полагая, что для сооружения барьера на пути напирающего варварства и бескультурья классические строительные материалы особенно хороши.
– Тальков не стал бы петь о еде, – привычно покритиковала я спонтанное творчество поэтессы-плагиаторши.
– Тальков смолчал и был таков! Тальков не любит шашлыков! – на тот же мотив напела подруженька.
Я только рукой махнула – горбатого стихоплета могила
Артур Хачатурович меж тем воспринял мою странную просьбу как совершенно нормальную. Получив стопроцентную предоплату, он готов был отгрузить шашлык хоть в коробку на веревочке, хоть прямо в рот заказчику.
– Тяни потихоньку, не дергай, – предупредила я подружку, добровольно вызвавшуюся в бурлаки.
– Не учи ученого, я дипломированный инженер!
Подруга символически поплевала на ладошки и крепко взялась за резинку для трусов и шашлыков.
В это время в точно такой же, как моя, однокомнатной студии, только на третьем этаже нашего дома разворачивалась локальная драма.
Супруги Вондриковы, арендовавшие скромное временное жилище в доходном доме на период летнего отпуска, в одностороннем порядке выясняли непростые отношения.
– Как можно в такой прекрасный летний вечер сидеть дома у телевизора? – вертясь у зеркала в прихожей, возмущалась Клавдия Вондрикова. – Не понимаю, какое в этом удовольствие?
Геннадий Вондриков размеренно и неторопливо загружал в рот чипсы, со вкусом запивал их пивом и благоразумно помалкивал, опасаясь спугнуть назревающее тихое счастье: по всему было видно, что жаждущая публичных увеселений Клавдия вот-вот психанет и убежит на променад, оставив своего ленивого и косного супруга в объятиях мягкого кресла и в необременительной компании телевизора.
– Тебе бы только жрать и пить, пить да жрать! – нажала Клавдия, все еще надеясь расшевелить аморфного Геннадия. – А что жена-красавица одна в потемках гулять будет, тебя не волнует! А если на меня маньяк нападет?
Не поддаваясь на провокацию, Геннадий невозмутимо поднял бутылку и пробулькал что-то подозрительно похожее на «Сам нападет, сам пусть и обороняется».
– Гена! Ты меня слышишь? Я ухожу! – покричала Клавдия и распахнула наружную дверь.
Моментально возникший сквозняк просторным флагом выдул в окно длинную тюлевую занавеску.
– Я ухожу! – не закрывая дверь и оставаясь на месте, повторила Клавдия и демонстративно поцокала каблуками.
Полупрозрачное белое полотнище за окном распростерлось параллельно далекой земле.
– Дзынь! – звякнул мой мобильник.
Подготовив наш заказ к транспортировке, Хачатурович прислал мне сигнальную эсэмэс: «Ест».
Армянский дедушка, наверное, имел в виду слово «есть», означающее полную готовность, но Ирка все-таки забеспокоилась: а вдруг наше мясо учуяла какая-нибудь собачка, и
Отдавать незнакомому бобику наши харчи подружка не собиралась.
Она дернула за веревочку и…
Знаете, резинка для трусов – штука дивно отзывчивая!
Одно смелое движение нежной женской ручки – и бельевая резинка, сладострастно содрогнувшись, подбросила вверх закрепленный на ее конце пакет эффектным рывком.
Достигнув призрачной горизонтали, обозначенной распластавшейся в воздухе занавеской, пакет смял ее и повлек с собой, уверенно превращая полупрозрачную плоскость в интригующе растущую выпуклость.
За минуту до этого в типовой квартире-студии на четвертом этаже десятилетний Васька закончил пересказывать восьмилетней Катьке и шестилетней Нюрке сюжет страшного голливудского кино про призраков и теперь откровенно наслаждался видом испуганных сестриц.
Впечатлительные барышни поджали к подбородку коленки, обняли их руками и крупно вздрагивали, выжимая дополнительно пугающие скрипы из панцирной сетки кровати.
– А вот еще история про привидение, стра-а-ашная и ужа-а-асная, – загробным голосом начал Васька, незаметно нашаривая под подушкой очки для плавания, старательно вымазанные люминесцентной краской.
Светящуюся в темноте краску Васька сам тайно сделал из хвойного концентрата и порошковой борной кислоты. Дело-то нехитрое, предприимчивому парнишке вполне по плечу.
– Однажды две ма-аленькие девочки остались дома ночью без родителей, – зловеще начал юный искусник. – Уходя, мама велела им: «Закройте, девочки, все окна, задерните все занавески», а девочки ее не послушались, потому что им было жарко, и оставили одно ма-а-аленькое окошко открытым. И вот наступила ночь, посмотрели девочки в окно…
Катька и Нюрка, как загипнотизированные, синхронно повернули головы к окну.
Пользуясь моментом, Васька спешно приладил на лицо фосфоресцирующие окуляры и ликующе договорил:
– И увидели жуткое привидение!
– А-а-а-а-а! – дуэтом завизжали девочки.
– Сюда смотрите! – досадливо потребовал Васька, жаждущий продемонстрировать сияющие очи.
– Привидение! – завопила Катька.
Васька привстал и открыл рот, увидев за окном гигантскую полупрозрачную медузу.
– Ч-что эт-то?
– Страшное привидение! – поддержала Катьку Нюрка.
– А-а-а! – завизжал Васька.
– А-а-а! – взглянув на Ваську, завизжали Катька с Нюркой.
– Кто там орет как резаный? – поморщилась Ирка и дернула резинку, как удочку.
Страшное привидение рвануло ввысь.
Маскировочная занавеска соскользнула с никем не опознанного летающего объекта и плавно пошла вниз.
Я ловко – в прыжке – выхватила из воздуха увесистый пакет, взлетевший выше моего роста.
<