Бой с тенью
Шрифт:
— У нас, у нас, — появившийся из подвала Сноровский отстранил Федора и указал в темноту: — Там он.
— Другое дело, — проронил санитар.
— Судя по номерам, вы не простая «Скорая»…
— Вот именно, не волнуйтесь, Безносов в курсе…
— Где потом искать пострадавшего?
— Во второй «Скорой». В спецпалате. Только раньше послезавтра можете не беспокоиться. Нам сказали — пуля у него в затылке?
— Так.
— Значит, сразу под нож пойдет. Сутки или двое в реанимации… Вот после можете и приходить. С цветами и апельсинами, как полагается…
— Соловьев Андрей Васильевич.
Санитар пометил что-то в блокноте и кивнул. Его товарищи уже скрылись в подвале, и он принялся открывать задние двери машины.
Сноровский обернулся и обнаружил, что его группа успела куда-то уйти. Иван Павлович бросил санитару «Только аккуратно» и, не дожидаясь его ответного бурчания, пошел искать товарищей… … «Ты поступил правильно, — голос Некто звучал откуда-то из заоблачной выси. — Теперь ты можешь отдохнуть».
«Отдохнуть? — Соловьев вдруг увидел себя со стороны, он словно стоял рядом с изможденным телом. — Смерть это отдых?»
«Для разума смерти нет, — голос Некто приблизился. — Есть только переход на новый виток существования».
«Метафизика, — Андрей протянул руку к чуть приоткрытым глазам лежащего перед ним человека, словно собираясь их закрыть. — Я не верю в жизнь после смерти».
«Ты поверил в Проклятие, хотя у тебя не было убедительных доказательств, что оно существует».
«Это другое. Тень влияла на события, значит, была на самом деле».
«Ты по-прежнему мыслишь, это тебя не убеждает?»
«Нет».
«Хорошо, будь по-твоему», — голос раздавался уже из-за спины.
Андрей обернулся и увидел замершую в трех шагах фигуру в черном балахоне. Капюшон был опущен и бросал на лицо человека резкую тень. Рассмотреть его черты было невозможно. На свету оставался лишь квадратный подбородок с косым шрамом и насмешливо изогнутая линия губ. Позади черного воина стояли еще трое в таких же одеждах. Соловьев удивленно взглянул вокруг и вдруг осознал, что находится не в отвлеченном пространстве между реальным и потусторонним миром, а все в том же грязном подвале. Капюшон стоящего напротив воина касался потолка, и в месте соприкосновения с бетонной плитой на него осела серая пыль. Все это выглядело как вполне реальная встреча, вот только распростертое на полу тело — его собственное тело — никак в эту картину не вписывалось. Андрей невольно заглянул в сознание воина, но не увидел в нем ничего, кроме леденящей пустоты.
«Ты здесь или нет?»
«Я здесь».
«Почему же я тебя не чувствую? Где твой разум? Остался на предыдущем витке существования?»
«Ирония — это неплохо. Но ты не угадал. Мой разум един со вселенной. Он повсюду».
«Так же, как разум Тени?»
«Если упрощать — да».
«Значит, ты такой же, как Сущность? Или ты все же часть Проклятия?»
«Ни то и ни другое. Я противостою Сущности. Но, чтобы противостоять врагу, следует выступать в его весовой категории. Думаешь, мне нравится быть везде и нигде? Но только так я могу уследить за действиями Тени».
«Почему
«Это слишком сложные вопросы. Сначала ты должен подготовиться. Идем».
«Куда? К яркому белому свету?»
«Нет. В свете нет ничего, кроме света. Гораздо больше скрывается во тьме».
«Да, конечно, — Андрей горько усмехнулся. — Я заслужил последний круг».
«Ты о чем? О кругах ада? Ты же не веришь во всю эту чушь?»
«В таком случае куда ты меня зовешь?»
«Туда, где для тебя найдется настоящее дело. Такое, как ты мечтал. Не служение музам и не прозябание в конторах».
«Снова бой?»
«А ты мечтал о вечном бое?»
«Не знаю. Я уже забыл, о чем мечтал. Я даже забыл, каким был на самом деле. Теперь я состою из тысяч каких-то плохо подогнанных друг к другу фрагментов и обломков. О чем может мечтать калейдоскоп? Наверное, о том, чтобы его вечно переворачивали».
«Вот-вот, — черный воин рассмеялся. — Это я тебе и предлагаю. То, чем занимаются черные воины, дело как раз для калейдоскопов».
«Ты предлагаешь мне стать… одним из вас?»
«А что? Нет, ты, конечно, можешь отказаться и тихо загнуться через… — он на секунду задумался, словно сверяясь с невидимыми часами, — шесть минут четыре секунды. Заставлять тебя никто не будет».
«Почему я должен тебе верить?»
«Тебя что-то не устраивает?»
«Я тебя совсем не знаю».
«Ты и Веру не знал, а все равно отдал ей все свои навыки. Что тебя заставило поверить? То, что произошло между вами в Управлении? Две коротких ночи и четыре сумбурных дня?»
«Это разные вещи. Вера нормальный человек, а не загадочное тело с целой вселенной вместо мозгов».
«Тогда оставайся и… спи спокойно».
«Постой, я что-то упустил — я до сих пор жив?»
«Пять минут… четыре пятьдесят восемь…»
«Прекрати считать! Ты снова со мной играешь?!»
«Четыре сорок…»
«Врешь! Если бы ты хотел моей смерти, то не сделал бы мне предложение».
«О! Предложение! — человек снова рассмеялся. — Ты что, девка на выданье? Ладно, Соловьев, хочешь все-таки узнать, почему подрывник поставил будильник не на девять, а на десять?»
Андрей почувствовал, как в груди замирает невидимое сердце.
«Трансляция финала мирового чемпионата по футболу должна была закончиться не раньше, чем в девять пятнадцать?»
«Точно… Болельщиком „сапер“ оказался, не смог пропустить такой матч и не пронаблюдать за взрывом не мог. Такая вот дилемма у него образовалась. Три — ноль счет тогда был. Наши проиграли. Идешь?»
Соловьев кивнул.
«С тобой — да».
Черный воин подал своим товарищам знак, и те осторожно подняли тело Андрея на руки. Он почувствовал, как от затылка до пяток разливается острая боль, и вдруг оказался в горизонтальном положении. Только когда воины внесли его в какое-то серебристое свечение, он наконец сообразил, что больше не видит себя со стороны.