Боярин
Шрифт:
Рабочие носили такие же, как у Ивана туники, штаны и сапоги, но одежда их была поношенной и рваной.
Георгию сразу бросилось в глаза то, что, несмотря на оливковый цвет кожи и фиолетовые глаза, строители выглядели иначе, чем первый из встреченных им людей: в отличие от Ивана внешность их была не славянской. Иссиня-черные волосы, густые, сросшиеся на переносице брови, скуластые лица и узкие глаза выдавали уроженцев Востока.
Громоподобные звуки, которые Мальцев услышал первыми, издавали похожие на собак существа. Массивные морды в виде очень широкого клина, высокие остроконечные
Псы ни на минуту не стихали. То рычали, то лаяли и норовили напасть на строителей. Удерживали их с помощью широких кожаных ошейников и веревок люди, выполнявшие роль охранников.
Носили они не туники, а тканые сорочки с короткими рукавами и полотняные штаны. Вместо ремней использовали что-то вроде подтяжек – переброшенные через плечи полоски кожи крепились к штанам с помощью металлических или костяных крючков. Сапоги у них были самыми обычными, а вот на черных сорочках красовался отличительный знак – красная буква «Р», нарисованная старославянским шрифтом.
Вооружены русы были короткими, но увесистыми, гладко отполированными дубинками. Кроме того, у каждого из специальных, пришитых к штанам карманов-ножен торчали костяные рукоятки ножей.
Русы напомнили Георгию хорошо знакомую группировку из его времени. Короткие стрижки и бритые наголо виски подтверждали догадку – перед ним были наци-скинхеды. Сто прошедших лет изменило этих парней только по форме. Содержание осталось прежним.
Это открытие расстроило Мальцева – мир будущего оказался не таким уж чистым и по-детски наивным. Предубеждения не просто сохранились, а приобрели гипертрофированные формы. Теперь потомков гастарбайтеров, выходцев из азиатских стран, имевших глупость осесть в Москве, использовали напрямую, без всякого лицемерия, а скины стали не просто течением, а обрели статус. Челы? Челядь, рабы – вот, что имелось в виду.
Между тем к гостям направился тот, кто, по всей видимости, был старшим. Чем он заслужил право на лидерство, было непонятно. Круглолицый коротышка со светлыми волосами, в которых белые пряди перемежались с желтыми.
Уши был так плотно прижаты к черепу, что почти не нарушали правильности круга головы. Нос утопал в пухлых щеках. То ли потому, что был чересчур маленьким, то ли потому, что щеки чересчур разбухли от хорошего питания. Симпатичными у коротышки были разве что глаза – по-девичьи большие и почему-то зеленые, а не фиолетовые.
Вслед за зеленоглазым коротышкой шел долговязый, высохший в щепку скин, сжимавший в зубах что-то похожее на сигарету. Время от времени он выпускал дым то изо рта, то из ноздрей.
Похлопывая себя дубинкой по бедру, коротышка остановился напротив Ивана и улыбнулся, показывая мелкие и острые, как у грызуна, зубы.
– Ванька! Вот те на! Ванька! Что-то давненько я тебя не видал. – пробасил коротышка. – Где
– И тебе здравствуй, Фишер, – произнес Иван без намека на доброжелательность. – Все строишь?
– Строю. Сам видишь. Тружусь в поте лица, – тут Фишер резко вскинул свою дубинку и ткнул ее концом Мальцева в грудь. – Чужака заарканил? Отдай его нам. Рабочая сила в цене!
Георгий машинально отбросил дубинку рукой. Скины, наблюдавшие за сценой встречи гостей, напряглись. А некоторые из них, вместе со своими псами-убийцами начали приближаться.
– Ну и чего дергаешься, Фишер? – Иван миролюбиво выставил ладони вперед. – Ослеп, что ли? Какой это тебе чужак? Наш он. Новенький. Поставщик. Георгий, покажи дяде свой паззл.
Мальцев вытащил из-за выреза комбинезона костяную бляшку.
– Точно. Поставщик, – Фишер прищурился, рассматривая знак на тотеме. – Только выглядит как-то странно. Да и одежка у него… Чего молчишь новенький?
– А что ты хочешь услышать?
– Ха! Да ты борзый. Ну, извини, брат, – скин протянул Георгию руку. – Я – Фишер. А эта красотка – Фрида. Моя боевая подруга.
– Привет! – Фрида придвинулась и выпустила облако дыма в лицо Георгию. – А по мне так – не из Базиса ты. Подозрительно выглядишь, паря!
Мальцев долго не мог поверить в то, что перед ним женщина. Плоскогрудая, с низким лбом и квадратным, словно обрубленным подбородком, она выглядела развязным, уродливым подростком. К тому же курила какую-то дурь – об этом свидетельствовала замедленная речь и подозрительная, нехорошая муть в глазах. Вместо дубинки, возможно у русов это было прерогативой женщин, Фрида сжимала кнут с привязанным к ремню свинцовым шариком. Еще та сучка!
– Георгий…
Мальцев тоже протянул руку Фишеру. Но в последний момент, вспомнив о своих экстрасенсорных способностях, собирался отдернуть ее. Однако было поздно – пухлая ладонь Фишера сжала пальцы Георгия.
Вновь ослепительная вспышка. А затем – полумрак, наполненный стонами и воплями. Хлесткие удары кнута. Рассеченная кожа цвета оливка. Безумные от боли глаза. Кровь, сочащаяся из ран и… Смех, больше напоминавший лошадиное ржание. А еще… Танцующее существо, с туловищем в виде яйца, короткими, смешными ручками-ножками, похожими на пуговицы глазами, носом-пупырышкой и разинутой в дурацкой улыбке беззубым ртом. Оно никак не вписывалась в общую картинку. Кто это? Инопланетянин? И кого этот человек-яйцо так ему напоминает?
Когда Мальцеву удалось освободиться от рукопожатия Фишера, он почувствовал невыразимое облегчение. Хватит с него экстрасенсорики. Пожимать руку Фриде он уж точно не станет. Странная парочка…
Дав такую характеристику Фриде и Фишеру, Георгий не забыл напомнить себе о том, что, возможно, носит свое имя и является чудовищем, по сравнению с которым два «Ф» – просто детки в песочнице. Можно искать сучки в их глазах, но нельзя забывать о бревне в своем собственном…
– Что встали?! – рявкнул вдруг Фишер, обращаясь к челам, наблюдавшим за встречей. – Я не отдавал приказа отдыхать! Работаем, твари, работаем! Если каждый будет заниматься своим делом, мир будет вертеться намного быстрее!