Бойцовский клуб (перевод Д.Савочкина)
Шрифт:
В первый раз, когда Марла наполняла кремационную урну, она не одела на лицо никакой маски, после этого она высморкалась в ткань, которая была саваном мистера Как-его-там.
В доме на Пейпер Стрит, если телефон звонил только один раз, ты брал трубку, и линия была мертва, ты знал, что это звонят Марле. Это случалось чаще, чем вы думаете.
В дом на Пейпер Стрит позвонил полицейский детектив насчёт взрыва в моей квартире, и Тайлер стоял рядом, его грудь возле моего плеча, нашёптывая мне в ухо, пока я прислоняю телефон к другому уху, и детектив спросил, знаю ли я кого-нибудь,
— Горе — это естественная часть моей эволюции, — шептал Тайлер, — вместе с трагедией и безысходностью.
Я сказал детективу, что моя квартира взорвалась из-за холодильника.
— Я разрушаю свои привязанности к физической энергии и собственности, — шептал Тайлер, — потому что только через разрушение себя могу познать я величайшую силу своего духа.
«Динамит, — сказал детектив, — там были разные примеси, и остатки окиси аммония и хлорида калия, что позволяет сделать вывод, что бомба была самодельная, и неработающий засов во входной двери, который сломался».
Я сказал: «я был в Вашингтоне, округ Колумбия, в ту ночь».
Детектив объяснил мне по телефону, что кто-то опрыскал неработающий засов из канистры фреона, а затем всунул в замок холодную стамеску, чтобы сломать цилиндр. Подобным образом преступники угоняют мотоциклы.
— Освободитель, уничтожающий моё имущество, — сказал Тайлер, — сражается, чтобы спасти мой дух. Учитель, очищающий мой путь от собственности, сделает меня свободным.
Детектив сказал, что кто бы ни заложил самодельный динамит, он мог открыть газ и потушить предохранительные огоньки на плите задолго до взрыва. Газ был только спусковым крючком. У газа уйдёт много дней, чтобы заполнить квартиру, пока компрессор в основании холодильника не сработает и электрический мотор компрессора не вызовет взрыв.
— Скажи ему, — шептал Тайлер, — Да, ты сделал это. Ты подорвал всё это. Он именно это хочет услышать.
Я говорю детективу, нет, я не оставлял газ открытым и не покидал затем город. Я любил свою жизнь. Я любил свою квартиру. Я любил каждую деталь мебели. Это была вся моя жизнь. Всё это, светильники, кресла, пледы, было мной. Тарелки в сервантах были мной. Растения были мной. Телевизор был мной. Всё, что взорвалось, было мной. Это я взорвался. Разве он не понимает этого?
Детектив сказал, чтобы я не уезжал из города.
15
Господин его честь, господин ассоциативный президент местной ассоциации национального профессионального союза киномехаников и союза независимых кинооператоров только что сел.
Под, за и внутри всего, что человек считает само собой разумеющимся, выросло что-то действительно ужасное.
Ничто не вечно.
Всё потихоньку разрушается.
Я знаю это, потому что Тайлер знает это.
Три года Тайлер склеивал и разъединял фильмы для целой сети кинотеатров. Фильм путешествует на шести или семи маленьких катушках, упакованных в стальные чемоданы. Работа Тайлера заключалась в склеивании маленьких катушек вместе, в одну пятифутовую катушку, с которой могут справиться самозаряжающиеся и перематывающие проекторы. За три года, семь кинотеатров,
Увы, но с увеличением числа самозаряжающихся и перематывающих проекторов союз не нуждался больше в услугах Тайлера. Господин ассоциативный президент должен был вызвать Тайлера на небольшой разговор.
Работа была скучной и платили за её гроши, так что президент объединённого объединения объединённых независимых операторов киномеханики и объединённых кинотеатров объединения сказал, что они делают Тайлеру ассоциативную услугу, предоставляя Тайлеру дипломатический отпуск.
Не думай об этом, как об увольнении. Думай об этом, как о каникулах.
После этого жопа господин ассоциативный президент собственной персоной говорит: — Мы высоко ценим ваш вклад в наш успех.
«О-о, это не проблема», — сказал Тайлер и усмехнулся. Ровно столько, сколько союз будет продолжать высылать денежные чеки, он будет держать рот на замке.
Тайлер сказал:
— Думай об этом, как о раннем уходе на пенсию.
Тайлеру приходилось работать с сотнями плёнок.
Фильмы возвращались назад к распространителю. Фильмы возвращались и шли на перевыпуск. Комедии. Драмы. Мюзиклы. Мелодрамы. Приключенческие боевики.
Склеенные с тайлеровскими однокадровыми вспышками порнухи.
Содомия. Минет. Куннилинг. Садомазохизм.
Тайлеру нечего было терять.
Тайлер был отбросом этого мира, просто мусором.
То же самое Тайлер посоветовал мне сказать администратору «Прессман Отеля».
На другой работе Тайлера, в «Прессман Отеле», сказал Тайлер, он был никем. Никого не интересовало, жив он или мёртв, и это чувство было, ёб его мать, взаимно. Именно это Тайлер посоветовал мне сказать в кабинете администратора отеля с парнями из охраны, дежурящими в коридоре.
Мы с Тайлером долго не ложились спать и делились впечатлениями после того, как всё закончилось.
Сразу после возвращения из профсоюза киномехаников, Тайлер послал меня ругаться с администратором «Прессман Отеля».
Мы с Тайлером становились всё больше и больше похожи на одно-яйцевых близнецов. У нас обоих пробитая ударом дыра в щеке, и наша кожа уже потеряла свою память и забыла, куда возвращаться после смещения от удара.
У меня были фингалы от бойцовского клуба, а лицо Тайлера было добротно помято президентом профсоюза киномехаников. После того, как Тайлер выполз из помещения профсоюза, я пошёл на встречу с администратором «Прессман Отеля».
Я сидел там, в кабинете администратора «Прессман Отеля».
Я — ухмыляющаяся месть Джо.
Первое, что сказал администратор отеля, что у меня есть три минуты. За первые тридцать секунд я рассказал, как я мочился в суп, пердел на creme brщlйes, чихал на тушёное мясо с цикорием, и что я хотел бы, чтобы отель присылал мне каждую неделю чек, эквивалентный моей заработной плате за неделю плюс чаевые. Со своей стороны я обязуюсь не выходить больше на работу, и не идти в газеты или общественные организации охраны здоровья с поразительным, ужасным признанием.