Бойцы тихого фронта
Шрифт:
Когда мы сообщили об орудиях Тодору Луканову, он пришел в восторг. И тут же предупредил нас, чтобы мы хранили все в полной тайне, пока о новом приобретении не будет уведомлен Центральный Комитет.
— Боевой коммунистический привет от Центрального Комитета! — заявил Тодор Луканов через двадцать дней, вернувшись из очередной поездки в Софию. — Вас поздравляют Тодор Атанасов и Коста Янков, и сам Васил Коларов. Дерзайте, продолжайте в том же духе до победы социалистической революции!
Вместе с поздравлениями Тодор Луканов передал нам приказ Центрального Комитета: орудия передать в распоряжение Военного центра при ЦК, они могут
Все было готово. К орудиям имелись затворы и снаряды, были налицо артиллерийские расчеты, даже взводный командир. Он находился в прямом подчинении у Ивана Божинова. Орудия вполне могли стрелять в день восстания 9 июня 1923 года, и неизвестно, чем бы все завершилось. Помешал приказ Центрального Комитета, его роковая телеграмма о «нейтралитете». Эта телеграмма заставила восставший Плевен сложить оружие в тот момент, когда власть фактически уже находилась в его руках…
6. ПАРТИЙНАЯ ШКОЛА В СОФИИ. НЕВЫПОЛНЕННАЯ ЗАДАЧА
Согласие на взрыв железнодорожного моста мы получили накануне нового, 1921 года.
Накануне получения столь долгожданного сигнала я пробыл в Софии немного больше месяца. Плевенская партийная организация направила шесть активистов, в том числе и меня, для обучения на втором курсе только что открытой партийной школы при Центральном Комитете.
Как известно, Центральная партийная школа открылась осенью 1920 года и приостановила свою работу после переворота 9 июня. Школа имела задачей готовить руководящие кадры для местных партийных организаций.
Я приступил к занятиям 1 декабря. Четыре недели провел в Софии среди испытанных и верных товарищей. Мы сидели над книгами старательно и упорно. Нам было трудно, поскольку многие давно покинули школьные парты и утратили навыки к учебе.
Лекторами у нас были Васил Коларов, Георгий Димитров, Христо Кабакчиев, Тодор Луканов, Тодор Петров, Еню Марковски, д-р Наим Исаков, Иван Дечев и другие. Раз или два нам читал лекции Иван Недялков-Шаблин, первый представитель нашей партии в Исполнительном комитете Коминтерна. От его лекций веяло духом Советской России. Помню, с каким ненасытным интересом мы задавали ему всевозможные вопросы и как жадно впитывали каждое слово, когда он долго и подробно рассказывал обо всем, что видел на родине Ленина. Глубокое впечатление производили на нас лекции Христо Кабакчиева, редактора газеты «Работнически вестник», члена ЦК, одного из теоретиков партии. Он читал несколько раз в неделю лекции по вопросам научного социализма. Превосходным, темпераментным оратором был Георгий Димитров, которого я хорошо знал и неоднократно встречал в Плевене. Димитров знакомил нас главным образом с проблемами профсоюзного движения.
Партийная школа значительно обогатила мои политические и теоретические знания, которые в момент создания Третьего Интернационала и активизации европейской лжемарксистской социал-демократии становились абсолютно необходимым компасом для каждого коммуниста.
Полезными оказались наши контакты с софийской партийной организацией. Она была тогда разделена на несколько крупных партийных секций, наиболее активными являлись Лозенская и Ючбунарская… Мы ходили на собрания, слушали доклады, наслаждались искусством чудесного самодеятельного хора имени Георгия Киркова, дававшего прекрасные литературно-музыкальные концерты, подолгу засиживались в библиотеке Центрального Комитета…
Обучение в школе завершилось общим собранием, на котором выступил секретарь партии. «К марксистскому образованию мы должны относиться как к революционному делу», — сказал Васил Коларов и призвал нас самостоятельно расширять знания, полученные в школе, следить за революционной теорией, распространять марксистское учение среди широких партийных и трудящихся масс.
В самый канун моего отъезда из Софии Тодор Луканов отвел меня в кабинет Коларова: «Он знает о тебе, следил за твоей работой в школе и хочет лично побеседовать по некоторым вопросам».
Я смутился. О чем хочет побеседовать со мной секретарь партии? О военной работе Плевенской организации и моей лично? Мои предположения подтвердились. При нашем появлении Васил Коларов энергично встал из-за большого письменного стола, заваленного книгами, и подал мне руку.
— Рад вас видеть, молодой товарищ, — улыбаясь, сказал он и пригласил нас сесть за небольшой столик. — Ну, вы довольны тем, что дала школа? Узнали что-нибудь ценное о работе Софийской партийной организации? Остались ли невыясненные проблемы? Удалось ли найти интересовавшие вас книги в библиотеке?
Коларов держался со мной как равный с равным.
— Всем, что дала мне школа, я доволен, — был мой ответ, — невыясненных вопросов не осталось, возвращаюсь в Плевен, готовый выполнять любое партийное поручение.
— Даже взрывать железнодорожные мосты, не так ли? — перебил меня Васил Коларов, лукаво улыбаясь.
Я удивился: неужели он знает о нашем намерении? А впрочем, почему бы секретарю партии не быть осведомленным о действиях Военного центра?
— Товарищ Недялков докладывал о вашем предложении, — продолжал Коларов. — Центральный Комитет благодарит вас за проявленную инициативу. Мы сообщили об этом Каравасилеву. Нужно только соблюсти одно условие — это требование категорическое, — подчеркнул Коларов, — взорвать товарный состав так, чтобы при этом не пострадал ни один невинный человек…
— Так мы и планировали, товарищ Коларов, — ответил я. — У нас было намерение взорвать не обычный состав, а состав с оружием…
— Великолепно! — одобрил Коларов. — Экспроприируя оружие из вагонов, мы оказываем помощь русским коммунистам, но, если мы добьемся полного прекращения подвоза оружия для Врангеля и Деникина, то такая помощь будет более эффективной… Разумеется, — добавил он, — не надо создавать иллюзий, что реакционная Европа надолго оставит белогвардейские армии без оружия. Существуют и другие пути в Крым и Одессу. При этом по всему Черному морю рыскают военные корабли Англии и Франции. Но как бы то ни было, даже если мы только на день сорвем поставку оружия и боеприпасов для белогвардейцев, то тем самым окажем поддержку Советской России. А это наш главный интернациональный долг.
На прощанье Васил Коларов передал привет Василу Каравасилеву и всей окружной организации.
— Я родом из Шумена, но начинал партийную деятельность в ваших краях… — объяснил он.
Этот факт был нам известен. В 1895—1897 гг. Васил Коларов, тогда учитель Никопольской трехклассной школы, не только вел культурно-просветительную работу среди населения, но и основал первую социал-демократическую организацию в этом глухом провинциальном городке. Ему пришлось покинуть Никополь: администрация школы уволила его за «антигосударственную агитацию».