Бойтесь Луны 2020
Шрифт:
Стоит сказать, что постройка снаружи выглядела довольно добротно – это был современный рубленный пятистенок. Фасадная его часть была украшена наличниками на трех окнах основных жилых помещений и одном, отведенным под кухню. Крыша была железной, но, очевидно, перекрывалась давно и к тому времени имела уже следы непременно начинающейся коррозии. Палисадник у дома отсутствовал, и ограждение его территории начиналось прямо от стыка с крайними наружными боковыми частями. Не смотря на то, что с тылу никакого забора не было и в помине, эта часть его была достаточно прочной и выполнена из крепких не обветшавших еще строительных досок. Такой же была и калитка, закрытая, однако, на примитивное устройство, исполненное в виде железной накладки, заложенной изнутри. Для чего нужен был этот запор было абсолютно не ясно, ведь наружу был выведен прочный шнурок – потяни за который, и калитка откроется. Очевидно, это устройство служило, лишь как защита от ветра, предохраняя от непроизвольного хлопанья массивной конструкцией.
Потянув за веревочку, как советуют в одной из известных всем сказок, Кентюрин оказался на территории, где обстановка сразу же изменилась. Вся боковая
Внимательно осмотрев все части этой, не смотря ни на что, все же прочной постройки, Кентюрин для себя убедился, что в ней определенно никого в этот час не находится. Одна комната – та что была обращенной к фасаду – являлась абсолютно пустой и не содержала в себе никакой мебели. Другая, смежная с ней, содержала в себе две полуразвалившиеся кровати и один не работавший телевизор. Судя по всему, в этом доме это была гостевая, принимая во внимание ее захламленность грязной посудой, окурками и остатками пищи, зачастую не пустовавшая. Хозяин же, следуя из еще большей «загаженности» грязной посудой, никогда не мытой электрической плитки, обогревателю помещений и обоссанному дивану, предпочитал ютиться в помещениях кухни, где у него было все под рукой. Запах здесь стоял отвратительный, и Максим решил дождаться знакомого в другом более выгодном помещении, а заодно, и провести с пользой время, попытавшись восстановиться во время крепкого спокойного сна. С этой целью он завалился на одну из кроватей, показавшейся ему наиболее чистой.
Беря в расчет всю свалившуюся на него за последнее время цепь мучительных злоключений, преступник проспал крепким всепоглощающим сном до самого вечера. Он так бы и не проснулся, если бы его растревоженное внимание не привлекли шебаршащие звуки, доносившиеся с наружной части крыльца, пристроенного к самому входу. Покрываясь холодным потом, Кентюрин стремительно спрыгнул с кровати, ожидая самого страшного. С минуту он, холодея всем телом, старался определить причину обуявшего его страха, намереваясь различить природу доносившихся до него звуков. Только приглушенные чуть слышные голоса, послышавшиеся через какое-то время, вернули ему душевное равновесие и заставили биться сердце гораздо ровнее. Непрошенный гость утвердившись в той мысли, что говорившие люди хоть и могут нести опасность, но гораздо меньшую, чем то необъяснимое неописуемое явление, что преследует его на протяжении последних нескольких дней, решил проверить, кто же оторвал его от задушевного крепкого сна. Продолжая чураться, он выдвинулся к выходу и, осторожно приоткрывая входную дверь, осторожно выглянул из проема. Возле самого дома копошились незнакомые люди, один из которых все же отличался знакомой внешностью. Он развернулся спиной и присел на корточки возле какого-то механизма, который они разбирали так увлеченно, что ни на что вокруг не обращали внимания.
– «Сладкий»!
– окрикнул Максим присевшего человека известным ему псевдонимом, - Вы чего? Опять чего-то украли?
Мужчин было трое, и от звука незнакомого голоса они, все разом, невольным образом вздрогнули и одновременно обернулись, посмотреть на того, кто потревожил их за этим неблаговидным занятием. То, что они занимались чем-то явно несовместимым с законом, стало ясно сразу же по их испуганным взглядам, уставившимся на незнакомого им человека. Только хозяин распознал в этом одетом во все черное парне, словно бы это был заправский спецназовец, своего давнего тюремного друга и, облегчено вздохнув, он тут же радостно молвил:
– «Кент», это ты? А я уж подумал – «менты». Ты чего, как пугаешь? По-тихому не мог что ли предупредить, а то, я в штаны чуть не наделал…
– Судя по запаху – не чуть-чуть, - усмехнулся Кентюрин, уже достаточно осмелев и выходя из дома на улицу.
Засахарин Геннадий Сергеевич являл из себя человека давно опустившегося ниже самого низкого плинтуса. Ему только-что исполнилось сорок девять лет, но выглядел он на все шестьдесят. Невысокого роста, неказистого телосложения, не исключавшего когда-то физической силы, он давно растерял свои былые возможности и продолжал жить исключительно за счет данного при рождении Господом огромнейшего здоровья. Он каждый день пил спиртные напитки и делал это без перерывов последние двадцать пять лет. Любой нормальный человек от такого злоупотребления давно бы отправился на вечное поселение на поселковое кладбище, но только не «Сладкий». Этого несгибаемого любыми бедами невзрачного человека не могло остановить ни какое препятствие, внезапно возникшее между ним и содержащими спиртное напитками. Самым тяжелым испытанием, уготованным ему злодейкой-судьбой, был четырехмесячный срок тюремного заключения, выпавший на его долю за совершенную кражу. Именно там он и познакомился со своим нынешним посетителем и там же с его помощью умудрялся тайно настаивать брагу и пить ее втихаря от службы дежурившего конвоя. Этот мужчина старался быть готовым к любым неожиданностям – вот и сейчас, не смотря на теплое время года, был одет в теплую застиранную фуфайку, способную обеспечить ему нормальное существование даже при неожиданном задержании, ведь, как не трудно было бы догадаться, отсидев свой назначенный судом срок, он не сделал для себя никаких соответствующих
Узнав старого тюремного закадычного друга, Геннадий поспешил представить его и всем остальным:
– Это «Кент». Он парень свой: мы вместе сидели.
В таких сомнительных кругах это была самая уважительная рекомендация, и два других товарища «Сладкого» утвердительно мотнули на такое представление головами. Между тем хозяин посчитал необходимым обозначить и их преступные привилегии:
– А это «Костыль» и «Седой», также неоднократно судимые.
Если принимать во внимание их внешние данные, то они мало чем отличались от того бомжеватого вида, коим был облечен Засахарин. Они также были давно «опустившимися» членами социального общества и жили за счет того, что удавалось заполучить за счет любого незаконного рода деятельности, предпочитая больше всего всевозможные обманы и кражи. Первый – это Костылин Виталий Владленович, едва достигший пятидесяти двух лет от рождения. Его довольно высокий рост, сочетаясь с худощавой фигурой, придавал ему действительно вид медицинского костыля, что спрягаясь с фамилией и послужило к награждению его отличительным прозвищем. Одет он был в рваные джинсы и засаленную рубашку темно-серого цвета. На ногах у него, в отличии от хозяина, предпочитавшего носить старинные яловые еще отцовские сапоги, были обуты потрескавшиеся кроссовки. Морщинистое лицо его было худым с впалыми, в отличии от остальных, гладко бритыми щеками; нос крючковатый с огромной горбинкой; губы толстые выпирающие, постоянно причмокивающие; пепельного цвета кучерявые волосы были без явных признаков седины и выпирали далеко за лопоухие уши. Второй – Седов Александр Алексеевич заслужил свое преступное «погоняло», как за счет фамилии, так и за совершенно седые беспросветные волосы. Он давно уже достиг пятидесятидевятилетнего возраста и, не смотря на свой невысокий рост, едва превышающий сто пятьдесят сантиметров, считался в этой группе не только старшим, но и самым авторитетным. Его телосложение было достаточно коренастым и не лишенным физической силы. Продолговатое чуть вытянутое лицо было покрыто трехдневной щетиной и выражало собой большую уверенность и непередаваемую жестокость; маленькие серые глазки не выражали совершенно никакого ума и были наполнены лишь непробиваемым каким-то даже звериным упрямством; нос прямой, спускавшийся из-под нахмуренных дугообразных бровей, продвигался к тонким плотно-сжатым злобным губам, лишний раз подтверждавшим безжалостность этого человека; ушки небольшие – плотно прижаты. Весь вид его отчетливо говорил, что этот мужчина не «вылезает» из мест лишений свободы и задерживается на «воле», исключительно, на непродолжительном протяжении времени. Вот и сейчас, именно он организовал эту преступную вылазку, чтобы похитить от местного предприятия необходимый в работе электрический двигатель. Его подельники безропотно согласились и сейчас «половинили» украденный им предмет на составляющие запчасти.
– А вы не зря притащили сюда похищенную бандуру?
– рассудил Кентюрин вполне даже здраво, - Вы не думаете, что сюда уже идут по вашему абсолютно четкому следу?
– Не-а, - уверено ответил беспардонный постоянный «сиделец», - это запасной и его хватятся не раньше, чем утром. Мы же к этому времени отсюда «слиняем».
– А, как же хозяин?
– продолжал допытывать более умный преступник, - Вы не задумывались над тем, что таким образом его подставляете? Вы то уйдете, а ему придется отвечать перед тем, как вдруг так оказалось, что к его дому ведет четкий отличительный след, а на территории имеются явные остатки разделанного на куски агрегата. А потом вы ему будете предъявлять, что он вас, якобы, «застучал», хотя сами же на него указали. Так что же в таком случае получается, что «стукачи» – это вы?
– Ты чего, самый умный?
– грубо бросил «Седой», ни на секунду не прекращая потрошить этот двигатель, - Не лезь не в свое дело, может тогда уцелеешь.
Он ответил так грубо, еще не зная взрывной натуры Кентюрина, который не замедлил ее сразу же проявить. Резким и внезапным ударом ботинка, угодившим прямо в лицо беспечного обнаглевшего незатейливого воришки, он тут же постановил: кто в этом преступном обществе является главным. Седов попытался возразить с расставленным приоритетом и, резко поднявшись, выхватил из кармана выкидной нож, освободил острое лезвие и, наставив его на противника, выпучил от охватившего его гнева свои преступные зенки и хриплым плаксивым голосом заорал:
– Ты чего, «падла», тут «раскудахтался»? Вообще, берега все попутал? А, ну-ка, подойди-ка поближе, я посмотрю какого цвета польется твоя кровь.
– Как и у всех – нормальная, - ни на секунду не стушевавшись, проговорил беспощадный бандит, - и не тебе, «гнида», ее рассматривать. Я бы тебя простил – по незнанию, но за «петуха» ты мне все же ответишь.
Здесь он подпрыгнул высоко кверху, изобразил в воздухе ножницы, переменяя одну ногу с другой, и отточенным неоднократно натренированным движением, направленным тяжелым военным ботинком прямиком в нос вооруженного неприятеля, в одно мгновение выбил сознание из непонятливой головы: поврежденная нога уже практически не болела, и он мог позволить себе такое неординарное действие. Незадачливо хрюкнув, Седов, как был с выставленным перед собою ножом, так и завалился на спину, сильно выгнув, при этом, свой корпус назад и высоко вскинув кверху освобожденные на время от силы тяжести ноги.