Боже, спаси президента
Шрифт:
— Иран или Россия ? Putain! [50] — Полицейский погрузился в раздумья.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возникло новое лицо. Судя по куче нашивок, местный начальник.
— Ты, — прорычал он, — какого черта ты здесь делаешь? — К моему удивлению, он обращался не ко мне, а к жандарму, да еще и на «ты».
— Что? — Лицо крепыша вытянулось, судя по всему, он не мог поверить, что кто-то осмелился разговаривать с ним подобным тоном.
50
Французское
— Это мой участок, и я приказываю, чтобы ты убирался отсюда. Немедленно! — не отступал мужик с нашивками.
— Ты знаешь, кто это? — Крепыш показал на меня.
— Да, мой заключенный. — Это прозвучало так, будто меня только что продали на интернет-аукционе.
— Ecoute, mon vieux [51] ,— крепыш встал и миролюбиво посмотрел на своего коллегу, — давай выйдем и поговорим. А ты не двигайся! — Похоже, он считал, что я убегу куда-нибудь в поисках новой рубашки.
51
Послушай, старик (фр.).
Они удалились в коридор, и начался ор. Вот дерьмо, всего-то сходил выпить на пляже, и к чему это привело. Так из-за меня вся полиция передерется. Насколько я понял, один из них занимался редкими видами больших рыб, а другой следил за чистотой нравов.
В комнату снова влетел Кожаный Пиджак.
— Мы с тобой еще встретимся, — прорычал он, тыча мне в лицо пальцем, как пистолетом. После этого, к моему удивлению, он развернулся и ушел, захлопнув за собой дверь.
Почти сразу же после этого вошел мужик с нашивками.
Я приготовился к расспросам, где и с кем люблю заниматься сексом, но он порвал листок с моими показаниями и попросил следовать за ним.
— Простите за неудобство, месье Уэст, — сказал он, сопровождая меня в пустом коридоре, как метрдотель в дорогом ресторане. — На улице вас ждет машина.
— Спасибо, — ответил я, не понимая, что произошло.
— Там вас уже ожидают.
— Правда? — Может быть, М. задействовала какие-то связи? Интересно, как ей это удалось?
— Да. — Мужчина открыл дверцу, и на заднем сиденье полицейской машины я увидел того самого длинноволосого блондина, который пытался снять меня на пляже.
— Я так счастлив, что у нас наконец-то появилась возможность пообщаться лично! — Его английский был слишком медленным и слишком правильным, но мне было без разницы. Я и не такое готов был простить.
— Да, я тоже, и спасибо, что вытащил меня оттуда. Это было ужасно.
— Все твои проблемы закончились. — Похлопав меня по колену, блондин рассмеялся.
Смеялся он, как мальчишка. У него было очень юное лицо, и маленькие морщинки в уголках голубых глаз казались неестественными, как театральный грим на подростке. Светлые волосы были пострижены, как у Хью Гранта в девяностые годы. Парня можно было засунуть в школьную форму и отправить учиться в Итон [52] .
— Может, выпьем вместе? — предложил он.
52
Частная британская школа-пансион для мальчиков 13–18 лет. — Примеч. пер.
— Отличная мысль. Я мог бы сейчас полбара выпить. Да и ты, наверное, тоже.
— Да уж..
Нет, я не готовился дать дёру со своим новым любовником. Едва я пришел в себя, парень назвал свое имя. Это был Валери. Он приехал в Коллиур, чтобы встретиться со мной, но не смог дозвониться, и Элоди подсказала ему идти на пляж, о котором я упомянул в своем сообщении. Дальше — совсем просто. Он убедил жандармов, что зять его дяди — префект полиции в этом районе. Это было правдой, и ему немедленно предоставили машину с водителем. А потом привели меня.
— У grande famille, — сказал он, пока мы ехали, — есть два преимущества. Во-первых, ничего не надо делать, у тебя и так все есть. То есть за тебя работает фамилия. Это значит, что ты никогда не будешь пустым местом, даже если ты полный идиот. Как, например, один их моих дядьев… — Он понизил голос, показав глазами на водителя. — А во-вторых, всегда найдется какой-нибудь родственник, который спасет тебя от небольших неприятностей вроде ареста.
Внезапно я понял, почему Элоди стремилась выйти за него. Пожалуй, стоило потерять свободу… чтобы обрести другую свободу — от всякого рода проблем, сопровождающих нашу жизнь.
Еще я понял, что Валери нормальный парень. Реалист. Из богатой семьи, которая всегда будет богатой, если только французская экономика окончательно не рухнет. Но как англичанин могу сказать: сколько бы французы ни жаловались, их экономика — одна из самых стабильных в мире. Для того, чтобы нанести ей ощутимый урон, потребуется мощный катаклизм, который в одночасье уничтожит все виноградники, все источники первоклассной минеральной воды, все автомобильные и нефтеперерабатывающие заводы, а заодно великолепные замки и собрания искусств. Но такого катаклизма не будет (во всяком случае, надо надеяться), а принимая во внимание, что Франция поддерживает подозрительно тесные отношения с государствами-изгоями, нисколько не сомневаюсь, что она подстраховалась с сырьевыми и прочими ресурсами.
— И все же у grande familleесть одно неудобство, — продолжал Валери. — Для нас женитьба — это не просто союз двух любовников, которые обещают делить арендную плату вплоть до развода. — В его голосе появилась настойчивость, свойственная лектору или аукционисту, представляющему лот. — Это своего рода инициация. Я имею в виду, для того, кто входит в семью. Новый человек для нас сродни иммигранту. Само собой, за исключением случаев, когда женятся кузены. Но я не хочу жениться на кузине. Я уже переспал с большинством из них, то есть с теми, с кем это не наказуемо законом, и чувство было такое, как будто ты спишь с родной сестрой. Так что спасибо, нет. — Я увидел в зеркале заднего вида заинтересованный взгляд водителя. Чтобы понять эту часть разговора, не требовался диплом по английскому языку. — Вот поэтому-то Bonne Mamanвся изнервничалась, — закончил Валери.