Боже, спаси президента
Шрифт:
— Allez [60] , —взмолилась женщина, воздев руки. — Vous Monsieur! [61] —Она смотрела на меня.
— Je suis anglais [62] ,— ответил я и пожал плечами.
— Это вина не ваша, а ваших родителей, — объявил ее партнер.
Пришлось смеяться вместе со всеми. По крайней мере, это отдалило прослушивание
60
Давайте! (фр.).
61
Вы, месье! (фр.).
62
Я англичанин ( фр.).
— Я знаю ответ! — внезапно выкрикнула М.
— Oui? Madameзнает? — Певец был в восторге, как и парень, который глазел на М. до этого. Он встал и начал просить, чтобы М. спела, выпячивая живот в нашу сторону. Я метнул в него свирепый взгляд, но он был чересчур пьян или чересчур француз, чтобы обратить на это внимание.
М. сказала название песни, настолько банальное, что я его немедленно забыл.
— Oui! — Одобрительно сказала женщина.
Я пораженно уставился на свою подругу. Она и в самом деле знала?
— Теперь я наконец понял, чем ты занимаешься на встречах со своими французскими коллегами, — сказал я. — Никаких осетров вы не обсуждаете. Вместо этого вы играете в «Угадай мелодию».
М. так покраснела, что я испугался за нее.
На следующее утро я совершил научное открытие. Сокращение углеводородного следа при употреблении вина никоим образом не влияет на его последствия для головы. Ну ладно, это, конечно, не открытие уровня Нобелевской премии, но тем не менее факт, который невозможно проигнорировать. М. передвигалась по спальне, и ее шаги по изразцовому полу в моем мозгу отзывались, как землетрясение. Сам я был прибит к матрасу силой, достаточной, чтобы обездвижить стадо кенгуру.
— Кофе на тумбочке, — проорала мне в ухо М., хотя сама, по всей видимости, считала, что говорит шепотом.
— Сколько времени? — спросил я. — Шесть? Семь?
Выяснилось, что уже было позднее утро. М. успела сходить в местную школу подводного плавания, где осторожно порасспрашивала, каких рыб дайверы видели в этой части побережья. Она даже попросила посмотреть альбом с фотографиями, но никаких следов осетра не нашла.
— Похоже, из тебя получается гораздо лучший шпион, — сказала она. И сразу же все испортила, заявив: — Мне нужно съездить в Марсель. Скорее всего, я не вернусь до завтрашнего утра.
— Что? — Внезапно я не только проснулся, но и протрезвел. Марсель был всего в часе езды. Поездка на такое короткое расстояние никак не могла оправдать ночевку.
— У меня назначено несколько встреч в научном институте, а потом ужин кое с какими людьми, — ответила она. — Но если ужин закончится рано, я вернусь сегодня же вечером. Паром ходит часов до одиннадцати или вроде того.
Я сел на кровати:
— Послушай, я вообще не понимаю, для чего мы приехали в Бендор. Ты больше времени проводишь на пароме, чем на самом острове.
— Тебе что, здесь не нравится? — спросила она.
— Конечно, нравится. Но я приехал на юг, чтобы быть с тобой, а не проводить отпуск в полном одиночестве. Почему бы нам вместе не поехать в Марсель и не снять там номер в гостинице? Говорят, там весело.
— Нет, нам и здесь хорошо.
— Ты хотела сказать, мнеи здесь хорошо. Тебе же значительно лучше в Марселе. Ты меня что, спрятать пытаешься? Я настолько сильно тебе мешаю?
— Ох, Пол, поверь мне, я с большим удовольствием осталась бы на острове и отдохнула вместе с тобой, — сказала она. — Но я не могу. Прости.
Она отвернулась и открыла шкаф, чтобы достать свой пиджак.
Вот и все, подумал я, конец дискуссии.
Провожая паром, я знал, что чувствуют парижские домохозяйки. В начале июля мужья отвозят жен с детьми в Бретань, устраивают их на летних дачах и в воскресенье возвращаются обратно в Париж, в реальную жизнь, зачастую к своим любовницам, с которыми теперь можно было проводить ночь целиком: нет необходимости заканчивать свидание в девять вечера и тащиться домой, кивая на затянувшуюся деловую встречу.
Дело не в том, что я подозревал, что М. отправилась на свидание с другим мужчиной. Это было бы чересчур абсурдно. Зачем ей приглашать меня сюда, чтобы потом мне изменять. Нет, сказал я себе, просто она из тех женщин, которые без конца передумывают. А точнее, которые говорят одно, а делают другое.
И все же непреложный факт заключался в том, что я бесплатно жил в шикарной гостинице на средиземноморском острове. Светило солнце, море находилось в нескольких шагах, и мне весь день нечем было заняться, кроме как отдыхать, есть и плавать. Единственное обязательство — сделать пару звонков по поводу свадьбы.
Никакого стресса.
Я переоделся в шорты и шлепанцы, захватил снаряжение для подводного плавания и отправился на пляж. Дело шло к обеду, и консьерж посоветовал мне ресторан на открытом воздухе на дальнем конце острова. Дальний конец находился на расстоянии пятиминутной прогулки.
Вместо того чтобы идти мимо фальшивого римского храма, я свернул в сторону и оказался на «дикой» стороне острова. Здесь не было построек, лишь хорошо ухоженная дорожка, ведущая вдоль каменистого побережья. Через каждые двадцать ярдов месье Рикар установил бетонные ступеньки, чтобы отдыхающие могли с легкостью влезать и вылезать из моря. Чуткий парень.
Обогнув небольшой мыс, я вышел к ресторану. Нескольких рядов белых пластиковых столов, выставленных на свежем воздухе. Я заметил, что все столы были накрыты на две персоны, и почувствовал легкий укол: мой одинокий статус в данном случае был не к месту.
Немного в стороне стоял открытый гриль. Самый незначительный дождь вынудил бы ресторан к закрытию, но то, что он работал, лучше всего свидетельствовало о погоде в этих местах. Между столиками и морем была гладкая бетонная платформа, на которой уместилось около десяти лежаков. Почти все они были заняты загорающими или их полотенцами.