Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий
Шрифт:
Но война была у ворот – и совсем НЕ ТА война, к которой все предшествующие годы готовилась Красная Армия. До самого конца августа тридцать девятого года мы готовились (на Западном стратегическом направлении) к войне с Румынией и Польшей – и именно против армий этих государств была направлена наша военная доктрина. Наши бронетанковые силы, наша авиация, тяжелое оружие нашей пехоты – все, все предназначалось для ТАКОЙ войны! Плюс к этому – предполагаемая война с Польшей и Румынией предполагалась как ВОЙНА КЛАССОВАЯ, с 17 же сентября 1939 года любая война на западе становилась ВОЙНОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ – ибо с ТОЙ стороны нам противостояла НационалСоциалистическая Германия. И именно это было подлинной трагедией РККА и Советского государства – ибо невозможно перестроить в одночасье все здание, если фундамент под ним оказался с трещиной. А все «здание» Советского Союза все годы его существования строилось на фундаменте марксистской идеологии – как оказалось, безнадежно
Главной проблемой РККА стало вопиющее несоответствиедвадцать лет подряд пропагандируемой военной доктриныреалиям разразившейся на континенте войны.
Военная доктрина государства является производной ее социальнополитического строя, государственной идеологии и национального менталитета. Двадцать лет подряд военная доктрина Советского Союза исходила из примата необходимости раздувания пожара Мировой Революции во всех странах на всех континентах любой ценой, вплоть до гибели в ходе этой революции Советского государства. Такого понятия, как «национальные интересы СССР», в военной доктрине «первого в мире пролетарского государства» не было в принципе – были лишь «интересы всемирного пролетарского дела».
Военная доктрина РККА вплоть до 1939 года исходила из того, что война будущего будет сугубо классовой – на нас нападут наймиты империалистов (либо мы, если будем достаточно сильны, нападем на наймитов империалистов), а рабочий класс этих вражеских государств (Польши, Румынии и прибалтийских лимитрофов) нам неизбежно будет братом и другом. Рабочие и крестьяне этих буржуазных государств, насильно мобилизованные и одетые в военную форму, лишь увидев на горизонте алый стяг армий первого в мире пролетарского государства, тут же побросают винтовки, а еще лучше – немедленно учинят у себя социалистические революции. Дело же Красной Армии – этим революциям в меру своих сил помочь. И победа – в кармане! Соответствующее художественное оформление этой доктрины деятельно разрабатывалось советскими художниками, композиторами и писателями. Например, в книжонке Ник. Шпанова «Первый удар» немецкие рабочие под советскими бомбами истово поют «Интернационал», ожидая долгожданного освобождения с Востока. И подобный бред являлся становым хребтом советской идеологии!
Но товарищ Шпанов (и его коллеги по идеологическому цеху) вовсе не из пальца высосал идеи о классовом характере будущей войны. Об этом писал сам Владимир Ильич – так что любой из глашатаев «революционной войны» мог не глядя привести парутройку соответствующих цитат классика: «Прежде всего, несколько замечаний о патриотизме. Что «пролетарии не имеют отечества», это действительно сказано в «Коммунистическом манифесте»; …Но отсюда еще не следует правильность утверждения… что пролетариату безразлично, в каком отечестве он живет: живет ли он в монархической Германии, или в республиканской Франции, или в деспотической Турции. Отечество, т. е. данная политическая, культурная и социальная среда, является самым могущественным фактором в классовой борьбе пролетариата; …Пролетариат не может относиться безразлично и равнодушно к политическим, социальным и культурным условиям своей борьбы, следовательно, ему не могут быть безразличны и судьбы его страны. Но судьбы страны его интересуют лишь постольку, поскольку это касается его классовой борьбы, а не какогото буржуазного, совершенного неприличного в устах социал демократа «патриотизма».Очевидно, что в этом вопросе (как и во взгляде на «патриотизм») не оборонительный или наступательный характер войны, а интересы классовой борьбы пролетариата или, лучше сказать, интересы международного движения пролетариата представляют собой ту единственно возможную точку зрения, с которой может быть рассматриваем и решаем вопрос об отношении с.д. к тому или иному явлению в международных отношениях». Товарищ Ленин успешно подавил в себе (и рекомендовал сие всем без исключения коммунистам) национальное чувство, а взрастил на его месте чувство классовое: «Очевидно, что в этом вопросе (как и во взгляде на «патриотизм») не оборонительный или наступательный характер войны, а интересы классовой борьбы пролетариата или, лучше сказать, интересы международного движения пролетариатапредставляют собой ту единственно возможную точку зрения, с которой может быть рассматриваем и решаем вопрос об отношении с.д. к тому или иному явлению в международных отношениях».
Увы, суровые реалии второй половины тридцатых начисто опровергли этот ленинский взгляд на сущность событий и на то, как должен настоящий коммунист подходить к вопросу войны и мира.
Между тем несоответствие ленинскотроцкистской доктрины «классовой войны» реальной жизни стало ясно отнюдь не с первыми залпами германопольской войны – на самом деле первый крах эта доктрина, только родившись, уже потерпела в Польше в 1920 году. Польские рабочие и крестьяне в военной форме никак не хотели бросать винтовки и братски приветствовать РККА – вместо этого они устроили ордам Тухачевского «чудо на Висле». Кстати, в отличие от большинства «кремлевских мечтателей», Сталин уже в те годы, годы безудержного «пролетарского интернационализма», вполне трезво представлял значение национального фактора и не строил никаких иллюзий насчет «классовой солидарности польских трудящихся». Оценивая в конце мая перспективы Польской кампании, Сталин писал в «Правде»:
«…Тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение – «чувство отчизны» – передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск. Конечно, тыл Польши не однороден… в классовом отношении, но классовые конфликты еще не достигли такой силы, чтобы прорвать чувство национального единства» ( Сталин И. В. Сочинения. Т. 4. С. 323 – 324).
Как в воду глядел – именно благодаря «польскому патриотизму» «пролетарская военная доктрина» и потерпела свое первое фиаско.
Хорошо, провал Тухачевского в Польской кампании, разгром его орд на Висле списали на слабость советской власти. Мол, поляки еще не понимали тех льгот и преференций, что несет «простому народу» народная власть, еще были в угаре установления своего Польского государства. И вообще, это были «белополяки», а до настоящих, пролетарских поляков Красная Армия так и не добралась – посему и военная катастрофа. А вот если бы дошли до пролетарского города Лодзь – то красноармейцы немедленно были бы встречены молочными реками с кисельными берегами. Так успокаивали себя проигравшие с треском эту войну Тухачевский со товарищи, наркомвоенмор Троцкий и все интернационалбольшевистское руководство СССР. И, успокоив себя, продолжили совершенствовать планы классовой войны будущего. Они все еще надеялись на «общий кризис капитализма», на «пролетарскую сознательность» европейских рабочих, на «классовое чувство», которое с неизбежностью (как это сказано у Ленина!) должно заменить чувство национальное.
Они на многое надеялись, как оказалось очень скоро, – весьма напрасно…
На протяжении почти двух десятков лет (с момента создания товарищем Троцким Красной Армии и до окончательного истребления товарищем Сталиным ее троцкистского духа) советская военная доктрина упорно вбивала в мозги своих офицеров и солдат: будущая война будет войной классов, будущая война будет войной пролетариата, вооруженного марксизмом, с буржуазноимпериалистическими хищниками, с их прогнившими «демократическими» ценностями. Наше дело – донести знамя освобождения до народных масс, дальше народные массы сами свергнут своих кровопийц. «Военная тревога» 1927 года несколько отрезвила наиболее яростных апологетов «классовой войны» – но лишь в плане несоответствия их желаний возможностям тогдашней Советской России. И гражданская война, начатая Сталиным против крестьянства Советского Союза, воспринималась ими лишь как способ накопления сил для «революционного прорыва на Запад». Они все еще бредили Мировой Революцией – забыв (или сделав вид, что забыли) про крах Западного фронта в 1920 году, который шел на Варшаву с этими же лозунгами.
Второй (и уже гораздо более серьезный) провал доктрина установления всемирной пролетарской республики потерпела в Испании в конце тридцатых годов. Причем с изрядным грохотом. Националистическая идеология мятежников, опирающаяся на традиционные базовые этносоциальные и этноконфессиональные ценности, оказалась жизнеспособнее идеологии пролетарского дела и Мировой Революции и смогла принести им победу – впервые заставив советское руководство всерьез задуматься об опасной неустойчивости идеологического базиса «первого в мире пролетарского государства». И хотя желающих оправдать поражение левых революционных сил в Испанской войне и тут нашлось с лихвой – от СССР далеко и помогать им трудно, испанские коммунисты недостаточно боевиты, массы темны и безнадежно погрязли в католицизме и еще много всего разного – но у Сталина уже зародилось естественное недоверие к военачальникам, продолжающим тупо держаться за уже безнадежно дискредитировавшую себя доктрину.
Но ведь на идее грядущего торжества Мировой Революции строилась вся советская идеологическая работа! И ладно бы только идеология – на ней базировалась наша военная доктрина! А раз базовая идея этой доктрины очевидно обанкротилась – стало быть, фальшивы и безнадежно оторваны от жизни и концепции, заложенные в соответствующие военные планы.
Иными словами – предстоящая война будет не такой, какой ее запланировали интернационалбольшевистские теоретики из черты оседлости, волею злого рока вдруг в одночасье ставшие вождями России. Война будет другой – она будет не войной классов, а войной наций, которые станут сражаться за алтари и очаги, а не за классовые интересы. К такой войне Красная Армия в 1939 году оказалась катастрофически неготова…