Божественная любовь
Шрифт:
Закончив составление ближайших планов, Энтиор лучезарно улыбнулся и промолвил:
– Вы желали официально представиться ее высочеству, принц Дельен? Мне кажется, сейчас самое подходящее время. Не пройти ли нам к принцессе Мирабэль?
– Буду весьма признателен, принц, – согласился посол, внутренне собираясь.
Между тем, Элия и Элегор, после завершения танца, прихватив по пути Лейма, отбивающегося от вдовствующей герцогини с большим бюстом (почему-то на зеленоглазого Бога Романтики оказывались падки самые крупноформатные женщины) тоже направились к Бэль
Перестав беспокоиться за исцеленного официанта, юная принцесса тихо хихикала в ладошку, вспоминая шутку Клайда, превратившую противного Энтиора в клумбу. Настроение было преотличным! А рыжий еще добавлял масла в огонь, отпуская по этому поводу шуточки, смысл которых был понятен только брату и сестре. На балу действительно оказалось жутко весело! Пусть интерес к ней большинства дворян, скорее всего, был вызван лишь тем, что она, Бэль, являлась принцессой Лоуленда, и будь она самой обычной богиней, вряд ли эти мужчины и женщины захотели уделить ей даже каплю внимания, не важно. Девушка убедилась, что и на балу она не будет чувствовать себя чужой.
– Дорогая, позволь представить тебе герцога Элегора Лиенского! – прожурчала Элия.
– Гор – мой лучший друг, Бэль! – подхватил Лейм.
Смех Мирабэль оборвался, и она замерла на месте изящной статуэткой.
– Счастлив видеть вас, принцесса. Оказывается, озорные сливовые эльфы по вечерам оборачиваются волшебными феями! – хрипловатым от волнения голосом промолвил герцог. Он поклонился девушке, в нахалку поймал ее руку и запечатлел на кончиках пальчиков поцелуй. – Озарит ли дивная леди мою жизнь, приняв приглашение на следующий танец?
– Кузина, вы уже знакомы с его высочеством Дельеном, но теперь позволь мне представить его официально, – вмешался в разговор Энтиор по праву принца, представляющего принца Мэссленда, лорда более знатного, нежели герцог Лоуленда. Какой именно бред касательно фей и эльфов нес безумный Лиенский, вампир даже не собирался разбирать.
– Бесконечно рад видеть вас, прекраснейшая из принцесс. Ваше высочество, могу я надеяться на танец? – Дельен коротко кивнул юной богине, оркестр начинал мелодию-приглашение.
Еще секунду назад она колебалась, принимать ли приглашение герцога. (Очень хотелось, но было так страшно). Однако теперь, когда объявился Дельен, Лиенский показался Бэль единственным спасением.
Танцевать с жестоким и навязчивым мэсслендцем претило непередаваемо! Да, наверное, сделав выбор, она нарушит какие-то правила этикета. Наверное. (Бесконечные своды этикета были Бэль столь же скучны, как геральдика, и столь же скверно откладывались в памяти).
Только сейчас юной богине было совершенно наплевать на этикет! Ее что-то словно толкнуло вперед! Может, тот самый, красующийся на голове девушки волшебный венец сальтил, о магических свойствах которого старшая сестра не поведала ни словечка? Только таинственно улыбнулась!
– Извините, принц, я обещала танец его светлости, а боги блюдут данное слово, – с холодным гордым достоинством, откуда
«Ну и пусть, против правил!» – окончательно решила Бэль. Все равно Лейм с Элией улыбаются ей покровительственно, и сияют глаза герцога. Серые, но с золотыми искрами в глубине. Энтиор же пусть бесится, он все равно никогда не бывает доволен, что бы ни сделала кузина. А ладони у Элегора были такими горячими, они так ласково держали ее ладонь, приобнимали за талию.
Танец закружил и понес юную принцессу на дивных волнах музыки, где осталось лишь ощущение свободного парения, и руки герцога, кружащегося вместе с ней, как единственный якорь реальности. Восхитительной, блаженной реальности, такой похожей на сон. Они не говорили слов, но движение в танце для обоих значило гораздо больше пустой болтовни. Танцоры словно стали единым целым. Настолько гармоничным, что, казалось, нет и не было больше ничего во Вселенной, кроме этого движения и звучащей мелодии вальса Кэлера, которая и есть загадочная песнь творения, а они те самые боги, чей танец рождает миры. И, кто знает, возможно, так оно и было?..
Темнота и тишина! Как крышка ловушки для любопытного лиссира, расставленной искусным охотником, они опустились внезапно, отрезая двоих от пестрого бала, кружения, света хрустальных люстр и чужих глаз. Всего того, что почти не ощущалось, но неизменно находилось где-то там, на периферии сознания. Только эмпатический дар подсказывал Бэль, что она по-прежнему находится в зале.
Испуганной птахой, угодившей в силок, затрепетала девушка, не понимая происходящего. Она всегда боялась темноты. Паника не накатила, захлестывая с головой, только потому, что рядом находился ОН. Дыхание, шорох одежды, запах ветра, грозы и почему-то костра действовали не то чтобы успокаивающе, но не пугали, а волновали совсем по-другому. Как именно, Бэль еще не успела разобраться.
Тут герцог Элегор склонился и шепнул на ухо:
– Не пугайтесь, фея, вот и настали пятнадцать минут тайны!
– Что? – растерянно, но с начинающим пробуждаться любопытством, переспросила девушка. Она предположила, что это какая-то забавная взрослая игра, из тех, которыми развлекались родственники на балу, которые обсуждали, смеясь, и замолкали, стоило ей оказаться поблизости.
– О, я сейчас все объясню, – шепот мужчины стал совсем тих, а дыхание почти обожгло кожу.
А потом горячие губы коснулись губ, и земля уплыла из-под ног.
«Я сейчас умру или потеряю сознание!» – решила Мирабэль.
Спустя миг она вообще перестала думать, растворяясь в страстном поцелуе так, как минуту назад в танце. Кожу и не только губы в том месте, где их коснулся герцог, словно кололо тысячью маленьких иголочек, жар растекался под кожей, плавя кости, в ушах шумело. Она бы непременно упала, если бы сильные руки Элегора не держали ее так крепко, властно, нежно.
Герцог опомнился лишь тогда, когда предупредительный звон, возвещающий заигравшихся дворян об окончании пятнадцатиминутки, достиг громкости колокола.