Божественное вмешательство
Шрифт:
Утром я построил дружину и сказал воинам, как ценю их. Каждый получил в награду браслет или торквес, что отлили к этому случаю ювелиры Капуи, а в заключение, когда глаза моих кельтов сияли от радости, я сообщил им, что для нас война окончена и мы возвращаемся к кораблям.
Мы отошли от Сиракуз миль на пять, когда Пирр, взбешенный таким "своеволием", догнал нас в сопровождении Бритомария и его сенонов.
Увидев клубы пыли, поднятой преследующими нас всадниками, пехота на всякий случай построилась в боевой порядок,
Пирр выехал вперед сенонов и закричал:
— Значит, такова твоя верность?! Уж не к пунам ли ты собрался?
— Домой! — отвечаю.
— Вернись и докажи, что я могу тебе верить!
Честно говоря, на какой-то миг чувствую, что просто должен склонить голову перед великим Пирром и сделать все, о чем он попросит. Наглости ему не занимать. Окрыленный всеобщим поклонением, Пирр, похоже, и сам верит во все, что приходит в его вздорную голову. Уже не обращая внимания на Пирра сам кричу Бритомарию в той же манере, что и великий царь:
— Бритомарий, по-прежнему я для сенонов бренн? — очень рассчитываю, что и его люди задумаются над моим вопросом.
— Ты бренн инсубров! — не задумываясь, отвечает Бритомарий.
Пирр, видно, смекнул, что я, возможно, продолжу разговор с сенонами. Поскольку потерять еще и отличных всадников-галлов в его планы не входило, он, не прощаясь, развернул коня и поскакал к Сиракузам.
Проводив сенонов взглядом, вздыхаю, чувствуя опустошение, но тут же от мысли о том, что в союзе с Пирром все одно ничего хорошего не достиг бы, воодушевляюсь, уже представив, как обрадуются туски.
Пока мы шли к кораблям, мое настроение и планы менялись по нескольку раз. И только в море я наконец осмыслил все произошедшее за последние полгода и определился с планами на ближайшее будущее.
Во-первых, я понял, что нельзя изменить ход исторических событий, если рассчитывать повлиять только на ключевых участников события, например, Пирра. Видно, его судьба непреодолимой силой ведет его по жизни именно так, как начертана. Да и как вообще можно изменить Пирра? Такой сам кого хочешь изменит.
Во-вторых, у меня есть отложенные планы в Испаниях. И приступить к их осуществлению сейчас, когда у меня есть флот, а Карфаген занят Пирром, лучше, чем полгода назад.
В-третьих, небольшие разногласия с консулами Этрурии не стоит принимать во внимание. Поскольку очень скоро интересы Этрурии и Карфагена столкнутся, и я еще подумаю, а стоит ли вмешиваться в их конфликт. Хотя, наверное, придется, поскольку я чуть раньше стану врагом Карфагена.
И, наконец, я неплохо смог заработать, отправившись весной на войну с Пирром. Подведя такой итог, улыбаюсь. Ведь, действительно, все произошедшее теперь не позволит питать иллюзий, выбирая между "дружбой народов" и личными интересами.
Без приключений доплыв до Генуи, прежде чем отправиться в Мельпум, я собрал капитанов и благословил их на военные действия в акватории Нового Карфагена, щедро предложив половину добычи при условии, что капитаны возьмут на себя текущий ремонт и содержание экипажей кораблей.
Потом я встретился с Афросибом. Уверив его в том, что по-прежнему заинтересован в новых кораблях, официально передал персу в управление Геную и все морские дела. Мы все обсудили и пришли к соглашению по всем вопросам — от возведения городских укреплений до доли города в доходах от флота.
Напоследок я вызвал декуриона Сервия Секста. Он вошел, не скрывая плохого расположения духа. Я не стал выяснять, чем он расстроен, и сразу перешел к делу.
— Аве, Сервий, — декурион подтянулся. — Я прошу тебя об очень деликатном деле, — Сервий сразу же как-то оживился, демонстрируя всем своим видом полную заинтересованность. — Мои жена и сын сейчас, по всей вероятности, живут в поместье сенатора Спурина. Консулы Этрурии однажды воспользовались ими для того, чтобы склонить меня к угодному им решению, и я бы не хотел, чтобы это повторилось когда-нибудь. Ты понимаешь?
— Да, бренн. Это плохо, когда близкие люди... — он замолчал, подбирая слова.
Я же решаю облегчить ему эту задачу.
— Ты правильно все понимаешь. Возьми у Афросиба все необходимое для того, чтобы привези Спуринию и сына в Геную. Когда передашь их на попечение Афросиба, скачи в Мельпум. Я буду ожидать тебя в столице.
Его лицо уже не было хмурым. Сервий выглядит счастливым.
— Я все сделаю, бренн. Скоро мы увидимся снова.
Секст убегает, и я остаюсь довольным, что решил поручить это дело именно ему. Хотя если не его с умбрийцами, то и отправить с такой миссией в Этрурию мне больше некого.
Оставшись один, предаюсь грезам. Чувствую, как сильно соскучился по Гвенвилл и дочке. Завтра уеду в Мельпум, и пусть мир подождет. До конца года я буду принадлежать только себе.
Эпилог
Справа и слева шумят дубы. Пахнет прелой листвой и грибами. Небо уже окрасилось заходящим Солнцем, но я не намерен останавливаться. Ночевать хочу дома с Гвенвилл.
Слышу смешок над головой. Прислушиваюсь: "Неужто Боги вспомнили обо мне?"
Так и есть. Звучит густой баритон:
— Афо тебя простила. Доволен я. Но, Зевс решил...
Длинный гудок взрывает мозг. Меня слепит свет. Закрываю глаза рукой и чувствую, как Чудо шарахается в сторону. Едва не вылетаю из седла, пока конь спускается с кручи. Спускается?.. Уперся ногами в землю и скользит вниз! Слава богам, не упали.
Спешиваюсь. Ощупываю грудь и ноги Чуда. Конь всхрапывает, тычется мордой в плечо, но все с ним хорошо. Что за хрень! Вдруг понимаю, что мы едва не угодили под фуру!