Божество пустыни
Шрифт:
– Если ты поплывешь со мной, у нас будет больше времени и возможностей более подробно обсудить, что может ждать тебя в Кноссе. Порядки при дворе Верховного Миноса очень сложны, но их нужно строго соблюдать. – Я все еще мешкал, и он убедительно продолжил: – Мой повар слывет одним из лучших в эллинском мире, и должен упомянуть, что у меня на борту двадцать больших амфор лучшего вина с Киклад. Я понимаю, это недостаточный соблазн для тебя, чтобы провести две недели в моем обществе, но я преклоняюсь перед твоим умом и знаниями. Прошу оказать мне честь и принять мое гостеприимство.
Перед столь убедительным доводом все мои возражения исчезли.
– Ты очень великодушен, посол, – сказал я, но подумал, мое ли общество ему так нравится или общество Локсис – критской служанки моих царевен.
Техути и Беката упорно оспаривали мою договоренность с Тораном. Они явились в мою каюту на «Ярости» и представили длинный перечень своих возражений, причем каждое следующее было слабее и неубедительнее предыдущего.
Я строго смотрел на них и слушал не перебивая поток их возражений, пока он не иссяк и они не посмотрели на меня с таким отчаянием, что я сжалился.
– Итак, я должен поверить, что вы обе не доверяете послу Торану и считаете, будто он хочет заманить вас на борт своего корабля и убить во сне?
Они в замешательстве переступали с ноги на ногу.
– А затем вас осенило, что «Священный бык» очень большой корабль и поэтому не может плавать и вместе с нами пойдет ко дну?
Их молчание длилось, но вдруг слезы переполнили глаза Бекаты и покатились по щекам. Я пришел в ужас. Если бы я понимал глубину их отчаяния, то не стал бы так жестоко смеяться над ними. Я вскочил со стула и подошел к ней. Царевна оттолкнула меня и отвернулась.
– Я никогда больше его не увижу, – всхлипнула она.
Я притворился, что не понял.
– Кого ты никогда не увидишь? Посла Торана?
Она словно не услышала и разразилась потоком слов.
– Ты обещал Техути, что мы будем вместе, пока не доберемся до Крита. Только тогда нас запрут в серале Верховного Миноса. Ты обещал, что, если мы будем делать все незаметно, то сможем видеться, пока не приплывем на Крит. А теперь мы никогда больше не увидим их. Моя жизнь кончена!
– Мне нужно разъяснение, дорогая Беката, – прервал я ее. – О ком мы сейчас говорим?
Беката вновь повернулась ко мне лицом; оно было маской ярости.
– Ты прекрасно знаешь, о ком. Мы говорим о моем Гуи.
– И о моем Зарасе, – негромко, но так же отчетливо, как сестра, добавила Техути.
Я действительно намеревался мягко и осторожно разорвать прежние опасные связи задолго до того, как мы прибудем на Крит и царевны займут свое место при дворе Миноса. А теперь мой замысел наскочил на риф их непреклонности и тонул подо мной.
Я попытался отговорить их, но любые мои доводы немедленно отвергались. В конце концов я сдался.
Когда мы наконец вышли из гавани Сидона, Зарас и Гуи плыли на борту «Священного быка».
В нашей флотилии было семь кораблей. В центре строя шел «Священный бык». Две самые быстрые галеры, которые должны были идти под началом моим и Зараса, возглавляли поход. Теперь их капитанами были Дилбар и Акеми.
Остальные четыре моих корабля шли, взяв правее и левее, в тылу флотилии. С каждого корабля были видны соседние. Так мы могли прочесать море на шестьдесят лиг во всех направлениях. Я разработал простую систему сигналов флагами, так что получил бы предупреждение об опасности задолго до того, как она подступит.
Все эти предосторожности были существенны, ведь эта часть Среднего моря была охотничьими угодьями Морского народа. Так называли беглецов с полей сражений и преступников из всех цивилизованных государств, где есть и действуют законы. В изгнании эти люди собираются в пиратские шайки. Они никому не подчиняются. Никого не называют господином. У них нет ни нравственности, ни совести, ни чести. Они опасны, как разъяренные львы или ядовитые змеи и скорпионы. Из-за них моря опаснее, чем из-за рифов или стай акул-людоедов. В Египте мы называем их «сыновья Йамму». Йамму – бог бурного моря. Он не из добрых богов.
Однако это был наиболее благоприятный период для плавания по Великой Зелени (так у нас в Египте называют Среднее море). Погода мягкая, ветер попутный, море спокойное. Став пассажирами «Священного быка», мы наслаждались плаванием.
Зарас продолжал учить Техути владению оружием. Он сделал из того, что подвернулось плавучую цель, которую тащили за кораблем на буксире, причем на разном расстоянии.
Он также прихватил с собой учебные деревянные мечи, обернутые для безопасности в овечью шкуру, и деревянные щиты. Они с Техути упражнялись на открытой палубе. Ее торжествующий крик означал, что она нанесла новый удар. Она никогда не сдерживала силу и ярость своих ударов. Они всегда были серьезными, и Зарас, опытный рубака, с трудом уходил от них. Как ни странно, он ни разу не смог отомстить ей и ответить ударом на удар.
Беката посещала уроки стрельбы из лука, но ей не хватало сил натянуть такой тяжелый лук, как у сестры, поэтому у нее не получалось стрелять далеко и точно. Она целый день дулась, потом вызвала Техути на бой деревянными мечами. Синяки, которые она при этом получила, сходили неделю.
Она отказалась от соревнований и всю свою энергию обратила на то, чтобы научить старшего над воинами Гуи игре в бао. Ученик из Гуи получился никудышный. Она безжалостно его бранила. А когда он наконец возмутился этой пыткой и восстал, она сразу перешла к урокам пения, танца и разгадывания загадок.
К нашему общему удивлению, у Гуи оказались хороший голос и легкий шаг. Он превосходно проявил себя в первых двух науках, особенно в танцах, когда появлялась возможность обнять учительницу. Но самой его сильной стороной оказались загадки. Беката с трудом поспевала за его рассуждениями.
– Две матери и три дочери отправились кататься верхом. Сколько лошадей им понадобилось? – спрашивал он Бекату.
– Пять, конечно.
– Неправильно, – рассмеялся он. – Нужны только три лошади. Потому что они бабушка, мать и дочь.