Божество реки
Шрифт:
— Таита говорит, что ты отказалась идти туда. Он очень зол на тебя за это, и по праву.
— Прости меня, милый Таита. — Ее улыбка могла наполнить радостью мою жизнь или разбить мое сердце.
— Моли о прощении царя Салита, — обиженно произнес я. — Он скоро будет здесь. — Я схватил ее за руку: — Ну, теперь, когда этот грубый воин с нами, можешь ты наконец подняться на борт корабля?
Мы поспешили прочь с террасы по коридорам дворца. Даже грабители и мародеры, как крысы, скрылись в своих норах. Только царевич Мемнон совершенно не беспокоился.
Для него все происходящее было новой веселой игрой. Он сидел верхом на плечах у Тана, бил его пятками по груди и кричал: «Но! » Мемнон научился этому у меня, когда катался со мной на Терпении.
Мы пробежали через дворцовый сад к каменной лестнице, которая вела к насыпи. Здесь был кратчайший путь к храмовой пристани. Когда выскочили на насыпь, я понял, что обстоятельства резко изменились с тех пор, как мы ушли в город за госпожой и царевичем. Насыпь была пуста. Последние беженцы взошли на борт. Из-за вершины стены были видны мачты кораблей, медленно уходивших по каналу к реке.
У меня вдруг засосало под ложечкой. Я понял, что мы остались на берегу одни, а до пустой пристани еще целых полмили. Мы остановились и посмотрели вслед последней уплывающей ладье.
— Я же говорил кормчему ждать нас, — простонал я, — но гиксосы близко, и все теперь думают только о собственной шкуре.
— Что же нам делать? — выдохнула госпожа. Даже Мемнон перестал весело кричать.
— Если мы доберемся до берега реки, Ремрем и Крат увидят нас на берегу и пошлют за нами лодку, — сказал я. Тан тут же согласился со мной.
— Сюда, за мной! — крикнул он. — Таита, веди свою госпожу.
Я взял Лостру за руку и потащил за собой, но она была сильной и ловкой, как мальчишка-пастушок, и легко бежала рядом. Потом я вдруг услышал топот лошадей и скрип колес. Звук этот ни с чем нельзя было спутать, и раздавался он пугающе близко.
Наши собственные лошади ушли три дня назад и уже были на пути к Элефантине, а колесницы в разобранном виде лежали в трюмах ладей. Звуки, которые я услышал, раздавались внизу, на насыпи под стеной. Мы не видели колесниц, но я понял, кому они принадлежат.
— Гиксосы! — тихо сказал я, и мы остановились, прижавшись друг к другу. — Это, наверное, передовой отряд, разведчики.
— Колесниц всего две или три, — подтвердил Тан. — Но и этого достаточно. Мы отрезаны.
— Мы, кажется, немного опоздали, — сказала моя госпожа с деланным спокойствием, а потом посмотрела на меня и Тана с полным доверием: — Что вы предлагаете?
Ее наглость поразила меня. Именно из-за нее, из-за ее упрямства мы попали в эту переделку. Если бы она уступила моим настоятельным просьбам, мы бы уже находились на борту «Дыхания Гора» и шли вверх по реке к Элефантине.
Тан поднял руку, требуя тишины, и мы стали прислушиваться к шуму вражеских колесниц, едущих по дороге у подножия стены. Чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что это небольшой передовой отряд.
Внезапно визг колес прекратился, и мы услышали фырканье и стук копыт переступающих на месте лошадей, а потом голоса людей, говорящих на каком-то гортанном языке. Они находились прямо под нами по ту сторону стены. Тан снова тревожным жестом потребовал тишины. Но царевич Мемнон не был приучен сдерживать свои желания или молчать, когда ему не хотелось. Он услышал знакомые звуки.
— Лошади! — звонко закричал он. — Я хочу посмотреть на лошадей!
Тут же раздался резкий выкрик. Гиксосы отдавали приказы. Мы услышали звон оружия. Потом тяжелые шаги простучали по ступенькам каменной лестницы, и небольшой отряд врага помчался вверх.
Сначала из-за каменной балюстрады впереди нас появились только высокие шлемы, а потом и воины гиксосов в чешуйчатых кольчугах встали перед нами во весь рост. Их было пятеро, и они неслись на нас с обнаженными мечами, все — рослые мужчины с черными бородами, заплетенными красными ленточками. Один из них был выше остальных. Сначала я не узнал его, так как он по обычаям гиксосов отрастил бороду и украсил ее ленточками, да и забрало шлема скрывало половину его лица. Потом он вдруг воскликнул голосом, который я никогда не смогу забыть:
— Так это молодой Харраб! Я убил старого пса, а теперь прикончу и щенка.
Мне следовало бы знать, что вельможа Интеф наверняка в числе первых отправится вынюхивать пути к сокровищам фараона. Скорее всего, он мчался впереди основных сил гиксосов, чтобы первым оказаться в погребальном храме. Однако, несмотря на хвастливый крик, не бросился навстречу Тану, а взмахом руки приказал отряду колесничих поработать за него.
Тан снял с плеч царевича Мемнона и бросил его мне, как куклу.
— Беги! Я куплю вам немного времени.
И бросился вперед навстречу гиксосам, пока они не выбежали с каменной лестницы, и им не хватало места для свободных действий мечом. Первого Тан убил одним ударом, тем самым резким колющим ударом в горло, который ему всегда так удавался.
— Не зевай тут, — крикнул он мне через плечо. — Беги! Я не зевал. Однако понимал, что с ребенком на руках не выполню его приказ. С такой ношей мне не добежать до берега впереди преследователей.
Я шагнул на край насыпи и посмотрел вниз. Прямо под собой увидел две колесницы гиксосов. Лошади фыркали и переступали на месте. С колесницами остался только один человек, остальные побежали вверх по лестнице. Он стоял у голов лошадей, и все его внимание было поглощено двумя упряжками. Даже не заметил мою голову над парапетом.
Прижав к себе Мемнона, я перекинул ногу через парапет и спрыгнул вниз. Царевич испуганно вскрикнул, когда мы полетели на дорогу, где стоял колесничий гиксосов. Стена была высотой примерно четыре роста человека. Я наверняка сломал бы себе ногу, если бы не приземлился прямо на ничего не подозревающего гиксоса. Сила удара начисто сломала ему шею. Я услышал, как хрустнули позвонки, и он сложился подо мной, смягчив наше падение.