Божьи люди. Мои духовные встречи
Шрифт:
“Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный”[260], — заповедал нам Господь. А совершенство есть святость.
Однако не нужно думать, что они соделались такими без борьбы. Наоборот, война, или по–славянски брань, была и в них… А иногда даже — более острая…
И даже признак хорошести в том состоит, что человек начинает видеть себя нехорошим: это — начало того, что он начинает быть хорошим…
Такое воззрение проникло русскую православную душу. Потому и самое Православие воспринимается нами как покаянное. А не как радостное, благодарственное. Мы знаем свет и радость христианства. Да!
А иногда это даже входит в шутку. Вспоминаю одного студента академии. Фамилия его была Ск–в. Он был сгорбленный, почти в виде буквы Г. И часто мы слышали такую поговорку:
— Ой, грехи мои! И доложу вам: грехи мои тяжкие!
Но казалось, что и он сам не мучился ими, и еще меньше мучились мы, услышав эту поговорку. И он не отличался святостью. Были за ним известные недостатки. Но откуда- нибудь да вошла в его голову эта поговорка о греховности? “Ой, грехи мои! Грехи тяжкие!” Не случайно это для православного сознания!
А у русского народа вошло даже в обычай отвечать на вопрос: “Как поживаешь?” — “Бог грехами терпит”. Был даже такой обычай в Пензенской области, что христиане, наученные батюшкой–подвижником, при встрече спрашивали друг друга:
— Ну, как он тебя?
Под “он” они разумели врага нашего спасения, диавола. Но не хдтели даже произносить этого имени, а говорили прикровенно: “он”. И вообще не любили благочестивые русские люди произносить “черное слово”: где его имя, тут и он сам! И всякий грех они относили прежде всего ко врагу как к источнику зла, по слову Христа иудеям: “Отец ваш диа- вол… он — ложь и отец лжи”.
Но нам больше всего говорит об этом — то есть о великой, страшной силе греха — свой собственный опыт и наблюдение над окружающим миром: и ближайшим, и далеким…
Поэтому нисколько не удивительно, что некий иерей очень часто повторял: “Гре–ех! Гре–шим!”Любая встреча его с людьми, любой разговор приводил его — и довольно скоро — к сознанию греховности человека.
“Грех, грех!” — повторял он.
И казалось, как в старом здании углы опутаны паутиной, так и весь мир — опутан грехом… Да еще и как! […]
Недаром в Великом посту мы часто читаем молитву”: “…Ей, Господи! Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуж- даги брата моего!”
“Брата”! Не чужого мне, а моего “брата”, близкого человека, родного духовно. Ведь мы — одна семья.
И поймешь тогда, насколько глубоко в нас — самооправдание и как мало искреннего самоукорения. А уж казалось бы: чего лучше — покаяться? Скажи: грешен! — и простит Бог… И люди простят…
Разбойник и на кресте успел покаяться и в рай вошел.
И почему мы не сознаемся во грехах? Увы, самолюбие толкает нас на это. Да не видим грехов своих. Искренне не видим. А так легко, легко!
Я однажды говорил поучение, но не о покаянии, а о том, как его заполучить. Сказано: “Покаяния двери отверзи ми, Жизнодавче!” “Отверзи”, то есть отвори, открой — подобно тому, как мы открываем двери входящему. А как они открываются — тому много путей. И главный из них: молитва Господу, чтобы Он Сам открыл эти двери. А Он постоянно “отверзает” их. Всею жизнью. Мы же, подобно Адаму и Еве, все оправдываемся, извиняемся — в лучшем случае…
Бедные мы люди. А кто искренне кается — как он хорош! Как сразу ему все прощаешь! Как в ничто обращаются грехи!
Таисия
И хочется, но и небезопасно писать о ней: хочется потому, что Таисия действительно хороший человек, а небезопасно потому, что эти страницы могут попасть когда-нибудь ей на глаза и смутить ее скромность. А главное — потому, что святые отцы советуют “ни корить, ни хвалить”: последнее вредно потому, что враг наш, диавол, не выносит, когда кого-нибудь хвалят, как хорошего. Он непременно будет ему устраивать какие-либо козни.
Но ради славы Божией, ради Бога и ради пользы людям я немного расскажу и о ней… Господи, сохрани рабу Свою, Таисию!
Она — современный человек. Кончила высшее учебное заведение на инженера и теперь работает в одной из азиатских республик. Иногда присылает поздравительные приветствия к праздникам. А очень редко — письма.
И я просто хочу снять копию письма ее самой. Никогда так человек не может рассказать о другом, как он сам о себе. И в этом смысле всякое собственное письмо так может изобразить человека, что точно ты увидел его живым, в натуре. У меня и сохранилось одно такое письмо от Таисии: оно особенно характерно для нее, как молодой советской девушки. Никто не сможет сказать, что теперь таких людей не бывает или не может быть. Есть! Вот ее собственное письмо:
“Спаси вас Господи… за ваше открытое письмо… для меня, многогрешной. Душа моя, многогрешная, была переполнена радостью от ваших поучительных указаний… И где бы я ни была, и в каких бы условиях ни оказалась, буду руководствоваться ими. Они помогут мне бороться со всем, окружающим меня… Они будут обновлять мои силы душевные и телесные и подкреплять их в борьбе со всякими соблазнами, искушениями, страстями.
Немного о себе. Сейчас нахожусь в X. и буду примерно до конца месяца. Затем должна выехать в пустыни, на 6–7 месяцев, для осуществления работы по паспортизации пастбищ. Вот этот второй период работы для меня, многогрешной, очень тяжел, как в физическом, так и в духовном отношениях.
Приходится быть такое продолжительное время в отрыве от святого храма. Там будет очень трудно осуществлять необходимое для спасения души. И только единственный, как кажется мне, многогрешной, путь — это мысленное созерцание. Но такого совершенства достигали и достигают те, которые мало сообщаются с мирской жизнью; а для меня, немощной, это — очень и очень трудно! Но надеюсь на милость Божию, на Его помощь, и буду крепиться. Да будет Его Святая воля на это.
С квартирой устроилась неплохо. Живу у старушки, очень тихо и спокойно. С помощью Божией устроила святой уголок с горящей лампадочкой, который мне, многогрешной, во многом помогает. Помогают мне еще акафисты. Читаю их как могу и когда могу. Я, многогрешная, почувствовала, что это — очень хорошее средство для лечения греховных ран. Ведь какой скользкий путь — жизнь! Того и смотри, так и следи за собой, чтобы не упасть. Да и как устаешь за рабочее время! И как тяжело бывает на душе! И только вечером дома или в святом храме находишь облегчение от этих греховных бурь.