Божий молот
Шрифт:
– Нет, благодарю, – ответила Стелла.
Молодчина, подумал Эдвард.
– Мне будет о чём поразмыслить после нашей встречи, – сказал, помолчав, Крокермен. – Как сильны духом американцы! Надеюсь, мои слова не звучат банально и не напоминают политический лозунг. Я просто думаю так. Именно сейчас мне необходимо увериться в нашей силе. Это очень важно для меня. Спасибо вам.
Он помахал рукой и вышел из лаборатории. Жалюзи, шурша, опустились на прежнее место.
7 октября
Над Долиной Смерти нависло свинцово-серое небо, воздух оставался по-утреннему прохладным. Вертолёт президента приземлился на временной армейской базе в трёх милях от псевдогоры. Два военных грузовика встретили прибывших и медленно повезли их сначала по асфальтированной дороге, потом по грунту, испещрённому следами джипов. Затем дорога оборвалась, но машины, подпрыгивая и дребезжа, поехали дальше, объезжая редкие кустарники и деревья. Автомобили ползли по солеустойчивой траве, песку, сгусткам застывшей лавы и отполированным пустыней камням. Новоявленный конус возвышался ярдов на сто над тем местом, где они остановились – в конце белеющего на фоне пустыни оврага, в котором ещё десять дней назад бурлила вода. По всему периметру горы стояли войска под командованием Элберта Роджерса из разведки. Роджерс, низкорослый жилистый человек с обветренным лицом встретил восьмерых – включая Гордона и Файнмана – посетителей у самого кордона.
– Мы ничего не предпринимали, – доложил он. – Аппаратура для наблюдения установлена по другую сторону объекта. Разведывательный пост расположен на вершине. Уровень радиации нормальный. В начало туннеля, обнаруженного геологами, мы поместили сенсоры, закреплённые на шестах. Никто из наших людей не пытался проникнуть вглубь. Прикажите, и мы выполним это.
– Я высоко ценю ваше рвение, полковник, – сказал Отто Лерман, – и ещё более ценю вашу осторожность и дисциплинированность.
Президент приблизился к северному склону горы в сопровождении двух телохранителей. Офицер морской пехоты, который отвечал за «футбол» – то есть носил чемоданчик с коммуникационной кодированной системой на случай военного или чрезвычайного положения, – остался у грузовика.
Роттерджек отстал на пару шагов, чтобы сделать несколько снимков своим «Хассельбладом». Крокермен не обращал на него внимания. Президента, казалось, не волновало ничто и никто, кроме таинственного утёса. Артура беспокоило выражение его лица: напряжённое и, в то же время, немного отстранённое. Словно человек, предупреждённый о сменти кого-то из своих близких, подумал Гордон.
– Вот место, где обнаружили пришельца, – объяснил полковник Роджерс, указывая на углубление в песке, скрытое в тени крупного куска лавы. Крокермен обошёл вокруг валуна и опустился на колени перед ямкой. Он протянул руку и дотронулся до песка, на котором по-прежнему виднелись очертания Гостя. Артур остановил его.
– Мы все ещё опасаемся заражения, – предостерёг он.
– Эти четыре человека… – задумался Крокермен, не слыша слов учёного… – Я встречал деда Стеллы Морган тридцать лет назад в Вашингтоне, – пробормотал он. – Настоящий сквайр. Здоров как бык, хитёр как черт. Хочется побеседовать с Бернис Морган. Возможно, я смог бы убедить её… Я увижусь с ней завтра.
– Нам надо ещё побывать в Фернис-Крик-Ресорте, а завтра – встреча с генералом Янгом и адмиралом Ксавьером. – Роттерджек взглянул на расписание. – Таким образом, большая часть утра занята. А в четырнадцать ноль-ноль вас будет ждать в Ванденберге самолёт.
– Высвободите время для Бернис Морган, – распорядился Крокермен. – И никаких возражений.
– Да, сэр, – согласился Роттерджек, доставая авторучку.
– Им бы очутиться здесь, со мной – этим трём геологам, – сказал президент.
Он поднялся и пошёл прочь от валуна, вытирая ладони о брюки. Телохранители внимательно наблюдали за ним, сохраняя на лицах бесстрастное выражение. Крокермен взглянул на Харри, по-прежнему не выпускающего из рук чёрную записную книжку, и кивнул на конус.
– Вы знаете, зачем я встречаюсь с Янгом и Ксавьером?
– Да, господин президент, – ответил Харри, не дрогнув под пристальным взглядом Крокермена.
– Они спросят меня, не стоит ли забросать весь район ядерными бомбами.
– Уверен, такой вопрос будет поставлен, господин президент.
– Что вы думаете по этому поводу?
Харри задумался и свёл брови на переносице.
– Ситуация загадочная, сэр. Концы не сходятся с концами.
– Мистер Гордон, можем ли мы с достаточной эффективностью противостоять этому? – Президент показал на гору.
– Гость утверждает, что не можем. Я склонен верить ему, сэр.
– Мы продолжаем называть его «Гость», с заглавной «Г», – сказал Крокермен. Пройдя двадцать ярдов, он остановился и повернулся, рассматривая западный склон. – Почему выбрали именно это имя?
– Голливуд уже использовал все подходящие названия, – заметил Маккленнан.
– Карл был фанатичным телезрителем, – доверительно сообщил Крокермен Артуру, – пока ему позволяло время. Он говорит, что телевидение даёт ему возможность держать руку на пульсе общественной жизни.
– Это имя, скорее всего, звучит наиболее нейтрально, – объяснил Маккленнан.
– Гость сказал, что он верит в Бога.
Артур решил, что лучше будет не поправлять президента.
– Как я понял, – продолжал Крокермен с перекошенным лицом и безумным огнём в глазах, тщетно пытающихся глядеть спокойно, – мир, в котором обитал Гость, не был достаточно разумно устроен, и потому подвергся уничтожению… – Президент всматривался в лица Артура и других людей, внимающих ему, словно стараясь найти признаки сочувствия или поддержки. Артур, слишком ошеломлённый, чтобы ответить, молчал. – Если я прав, то те, кто заправляет разрушением нашей планеты, хотели бы заполучить нас в свой корабль-гору.
– Надо наладить более тесную связь с Австралией, – сказал Маккленнан, тряся крепко сжатым кулаком.
– Там происходит что-то совсем другое, не правда ли? – Президент отправился назад к грузовикам. – Думаю, я видел достаточно. Мои глаза не в состоянии извлечь истину из камней и песка.
– Взаимодействие с Австралией, – заметил Роттерджек, – означает необходимость информировать их о здешних событиях. Не уверен, что мы можем так рисковать.
– Есть вероятность, что мы – не единственные, к кому пожаловали фантомы, – сказал Харри, выделяя последнее слово с почти космическим выражением.