Божий Суд
Шрифт:
А еще я часто ездил в общественном транспорте без билета, чем наносил финансовый ущерб государству. Так что с кражами я был знаком с детства.
Я воровал и в армии. У меня пропадали вещи: мыло, зубная паста, значки, полотенца, гимнастерку как-то увели. И я, дабы восполнить утерянное, заимствовал аналогичные предметы у других сослуживцев. Причем, значок «Гвардия» я воровал со взломом, вскрывая отверткой тумбочку стола в кабинете начальника мобилизационного управления штаба корпуса. Тот еще был деятель!
А уж как я развернулся, когда стал работать! Я заимствовал на работе инструмент, я брал на память и для
Так что виновен! Воровал.
Деньгами правда брезговал. Чужие деньги не трогал. Драгоценности тоже. И собственность не присваивал. Вот такой был чудак. Банки там всякие, нефтяные вышки, золотые прииски, железные дороги, заводы и фабрики меня не интересовали. Так что, вор я был какой-то мелкий, не разбогател на своих кражах.
Валерий скороговоркой перечислил все подобные мои преступления, а я, посмотрев наверх, увидел как на чаше грехов появился еще один кожаный мешочек. Под воздействием нового груза стрелка весов чуть колыхнулась, да так и осталась практически на месте.
Видно не посчитали грехи эти серьезными.
Закончив с воровством, мой обвинитель перешел к лжесвидельствам и клевете.
Тут тоже было не слишком много обвинений. Нельзя сказать, что прожил я жизнь, не сказав ни слова неправды, но и на патологического лгуна я не тянул. Ну девушек слегка обманывал, желая выглядеть в их глазах поинтереснее, ну в школе чуть привирал, пытаясь получить оценку повыше. В институте шпаргалками пользовался, а начальнику на работе мог желаемое за действительное выдать.
Было, было такое. Но так, чтобы ложь моя кого-нибудь погубила, чтобы сказанное за спиной слово оказалось лжесвидетельством, клеветой или оговором, не было за мной такого. Никого я не пытался облить грязью, хоть и были рядом люди мне неприятные. Что и отметил Валерий в своей речи.
Я естественно был согласен с такой его оценкой. Еще при жизни я понял, что лгать грешно, ну а поскольку говорить правду не всегда было этично и выгодно, я просто старался порой ее скрывать, что хотя и тоже было грехом, но уже не таким тяжким, как сама ложь. Хотя и этот грех Валерий упомянул в своем обвинительном заключении.
Тут же были добавлены и несколько случаев, когда я не сам врал, а других подбивал ко лжи. Говорил им, что, как и кому надо говорить, чтобы избежать ответственности или добиться нужного результата. Это тоже грех. И за него тоже полагалось отвечать…
И новый мешочек появился на божественных весах, и еще чуть сильнее наклонилась их стрелка в сторону опасного красного сектора.
Судебное разбирательство шло к концу. Мы приступили к последнему десятому завету. За него судят завистников, мздоимцев и жадин. И по нему Валерий хотел признать меня виновным.
Он, правда, не инкриминировал мне зависть.
А вот в мздоимстве признаться пришлось. Как-то по молодости, работая в сфере услуг, я вдруг узнал, что если быть более
"отзывчивым" на просьбы людей и в нарушение инструкций выполнять некоторые дополнительные просьбы клиентов, можно неплохо заработать. И сейчас на суде мне пришлось признать тот факт, что бес стяжательства овладел мной тогда. К счастью, на непродолжительное время. В один прекрасный момент я вдруг понял, что те клиенты, которые не просили меня о дополнительных услугах и не предлагали мне за это деньги, стали меня раздражать. Они мне не нравились, мне хотелось «добреньких», сующих мятые трешки и пятерки. Мне уже не хотелось быть бескорыстным и делать что-то "за так". Мне уже мало было законной зарплаты, я хотел постоянного побочного дохода, хотя особой нужды у меня в нем не было — я ведь не голодал, не холодал. По счастью, у меня вскоре появилась возможность сменить это место работы на такое, где не надо было вымогать деньги из окружающих, и я, осознав этот засасывающий и липкий грех, овладевающий мной, решил устроиться туда.
Не проще было разобраться нам и с жадностью. Наверное, только здесь, на Высшем суде можно было определить ту тонкую грань, ту черту, за которой экономность переходит сначала в скупость, а потом и в жадность. Ведь скупой и жадный жаден не только до денег, до которых здесь, на Божьем суде, нет никому никакого дела. Кому здесь нужен презренный металл и разноцветные, хрустящие бумажки, символизирующие богатство и преуспеяние на грешной
Земле. Хуже, что жадность к деньгам приводит к черствости и скупости на доброту и бескорыстие. И я тоже был не слишком щедр к окружающим. Я не считал бескорыстие пороком, но и не считал его достоинством, а это- грех. Я не всегда был добр к окружающим, я не всегда был к ним внимателен и участлив в их бедах и проблемах. А это тоже грех. И Валерий старательно перечислил все мои подобные грехи. И пусть все они были незначительны в отдельности, но их было много, и в сумме все это тянуло еще на один кожаный мешочек для левой чаши весов.
В итоге стрелка моих весов заметно склонилась влево, но по счастью до опасного красного сектора немного не дотягивала. Для обычной души это значило победу! Ни до уровня насекомого, ни до уровня животного ее уже не опустят. Ее могут, стерев все полученные знания и навыки, вселить в новое человеческое тело. А это означало новую жизнь, и, быть может, новый шанс стать избранным. Но я-то уже был избранным и для меня этот результат был явно недостаточным. Единственное, что могло меня спасти, это добрые дела, сделанные мной при жизни. Мне представлялась возможность вспомнить и перечислить все их. Тогда и на правую чашу весов положат кожаный мешочек, и стрелка весов может перейти в желанный зеленый сектор!