Божья кара
Шрифт:
– Горячие чебуреки.
– Он их сам готовит?
– Зачем? Их на каждом углу жарят. При тебе и приготовят. С сыром, мясом, овощами... С чем только пожелаешь! – воскликнул Жора. – Может, все-таки отведаем коктебельских чебуреков?
– А знаете, я бы не отказался, – неожиданно согласился Равиль.
Андрей с удивлением посмотрел на него, склонил голову к одному плечу, к другому, как это делают озадаченные собаки, и, наконец, как бы сдаваясь, развел руки в стороны.
И все получилось прекрасно. Костя – плиточник и охранник – поставил на стол
Хотя как знать, как знать...
Косте, похоже, не впервой пришлось накрывать стол – быстро и сноровисто он выдернул пробки из обеих бутылок, разлил вино в стаканы, в бумажные тарелки разложил чебуреки и скромно пристроился у подоконника. Но о своих главных обязанностях охранника не забывал, время от времени осматривая в окно слабо освещенный двор.
А когда закончились и чебуреки, и вино, Андрей решительно поднялся из-за стола.
– Все, ребята! На этом закончим. Время позднее, Равилю надо обустраиваться в номере, меня ждет Света на голубой скамейке. Чебуреки были хороши, вино просто потрясающее, а наша теплая компания выше всяких похвал! А что касается радушной хозяйки Аделаиды... Сплошной восторг!
Почти в полной темноте, на ощупь, Андрей с Равилем спустились на первый этаж, Костя проводил их до калитки, запер ее и уже изнутри повесил замок.
– Прекрасный был вечер! – воскликнул Равиль.
– И что же тебе понравилось больше всего? – настороженно спросил Андрей.
– Конечно, чебуреки! – ответил Равиль так быстро и с таким воодушевлением, что Андрей сразу понял – врет. Но хорошее настроение Равиля убеждало Андрея в том, что вечер тому действительно понравился, более того – время прошло не зря.
Равиль свернул к дому Веры, Андрей направился в сторону голубой скамейки. На набережной стало заметно свободнее. Света сидела одна, закинув ногу на ногу и отставив в сторону руку с сигаретой. Увидев Андрея, она щелчком запустила окурок в сторону моря и поднялась навстречу.
– Как повеселились? – спросила Света каким-то не вечерним голосом, не было в нем ночной расслабленности, хмельной снисходительности. Какая-то настороженность послышалась Андрею в вопросе.
– Без жертв, – ответил он.
– Что пили?
– Алиготе. Две бутылки уговорили.
– Что ели? – продолжала Света все с той же настойчивостью.
– Чебуреками Аделаида угощала.
– Хорошие чебуреки?
– Они были хороши хотя бы тем, что горячие.
– Неужели сама жарила?
– Да нет, с набережной принесла.
– Сама бегала за чебуреками?!
– Света... Скажи прямо, что ты хочешь узнать?
– Да ничего... Просто я подумала, что дама, которая называет себя Аделаидой, вроде бы не должна бегать по набережной в поисках чебуреков для случайных гостей.
– А, вон ты о чем... Есть там у нее мужичок на подхвате... Не то плиточник, не то охранник, не то официант... Всего понемножку. Вот его она, наверно, и посылала.
– Как его зовут?
– Как зовут... – Андрей задумался. – Костей вроде.
– Много народу было? – Света спросила равнодушным тоном, но чувствовалось, что это безразличие далось ей нелегко.
– Да нет... Мы с Равилем, Аделаида с Жорой... Ну и этот... Костя.
– Весело было? – Слова были пустоватыми, да и Света, похоже, не ожидала ответа – идя рядом с Андреем по набережной, она просто рассматривала встречных.
– Какое веселье, о чем ты говоришь! – уже с легкой досадой ответил Андрей. Он не понимал этого подробного расспроса. – Выпили вино, съели чебуреки, потрепались ни о чем... И разошлись. Равиль пошел в наш номер к Вере, а я вот к тебе рванул.
– Боялся, что не застанешь?
– Не то чтобы боялся... Опасался.
– Равиль сказал тебе что-нибудь интересное?
– С тобой поговорить хочет.
– О чем?
– О погоде.
– Андрей, я не шучу. Я давно уже не шучу. Как-то не шутится мне последнее время, если ты заметил.
– Хорошо... Он выразился немного иначе... Надо бы со Светой поработать – так он сказал.
– Поработаем.
– Значит, не возражаешь?
– Уж если приехал человек в такую даль, зачем его огорчать... Пусть полюбопытствует. А этот... Костя... Тоже пил?
– Костя... – Андрей задумался. – Равиль точно не пил... А Костя... Даже не помню, не обратил внимания.
– Ты сегодня ко мне?
– Так мы вроде договорились?
– Кажется, я начинаю к тебе привыкать. Это плохо.
– Почему?
– Отвыкать тяжело.
– Не отвыкай.
– Ты это... Андрюшенька... Словами-то не бросайся, ладно?
– А что... Я уже в этом замечен?
– Да пока вроде держишься... Это я так, на всякий случай. Как первое серьезное предупреждение.
Разговаривая, они пересекли темный безлюдный парк бывшего Дома творчества бывших писателей, вышли на центральную улицу и оказались ярко освещенными уличными фонарями, рекламами, витринами. Не сговариваясь, остановились у ряда киосков и некоторое время просто смотрели на проносящиеся мимо машины.
– Как поступим? – спросил Андрей.
– Чего спрашивать, сам знаешь... Как обычно.
– Чекушку? Поллитровку?
– Ха! – воскликнула Света. – Хочешь откровенно? И то, и другое. Одну бутылку сейчас, вторую утром. Что-то на свежем морском воздухе я стала плохо пьянеть.
– Ты не стала плохо пьянеть, ты стала лучше держать удар.
– Андрюшенька... Я не хочу держать удар, у меня больше нет сил держать удар, – плачущим голосом протянула Света.
– Знаешь, – Андрей пошарил по карманам, – кажется, на две емкости у меня не хватит денег...