Божья кара
Шрифт:
– Нет проблем. Сегодня вас познакомлю.
– Большие деньги берет?
– Да ладно тебе... По дружбе устроит твоему парнишке экскурсию на собственное захоронение.
– Слушай, Андрей... Ты это... Остановись. А то уж больно зловещие слова какие-то из тебя выскакивают. Я уж боюсь с тобой и разговаривать.
– Все, завязали. – Андрей похлопал Воеводина по плечу.
Оба замолчали, поскольку перед ними уже с минуту стоял улыбающийся человек с простоватым, доверчивым лицом.
– О! – обрадовался Воеводин. – Вот и Олег Иванович! Борец за справедливость, гроза убийц и сексуальных маньяков. Знакомься, Олег, это тот самый Андрей, о котором я тебе рассказывал. Наш человек, но со
– Да уж сказал... – Андрей протянул руку.
Ладонь у следователя оказалась на удивление сильной, тренированной.
– Ого! – восхитился Андрей. – Поднятие тяжестей?
– Всего понемножку... Начальник обещал нам свой кабинет на часок... Он как, не отрекся от своего обещания?
– Есть кабинет, – заверил Воеводин и первым шагнул к входной двери.
Кабинет оказался действительно свободным. Олег Иванович в начальственное кресло не сел, расположился рядом, лишь локоть поставив на стол. И уже этим дав понять, что настроен на разговор простой, доверительный и как бы свойский. Воеводин сел у окна, распахнутого, но с решеткой. Андрей, поколебавшись, выбрал стул у двери, признавая этим, что человек он незначительный и оказался в этом служебном помещении только благодаря доброму отношению своих собеседников.
– Наш общий друг Воеводин, присутствующий здесь, сказал, что вы хотите слегка продублировать нашу работу? – улыбнулся следователь.
– Что вы, Олег Иванович! Как я могу повторить работу, проделанную целой организацией! Все проще... Я подумал, что, может быть, удастся взглянуть на события несколько с другой стороны, личной, что ли...
– Убита ваша дочь, я правильно понимаю?
– Д... да, – с некоторой заминкой произнес Андрей, решив, что сейчас нет нужды рассказывать многолетнюю историю его отношений со Светой. Если все уже решено, пусть будет так. В конце концов, это нисколько не помешает разговору, а может быть, даже избавит от лишних вопросов и ненужных пояснений.
Услышав его вымученное, но все-таки вслух произнесенное «да», удовлетворенно кивнул и Воеводин. Для него тоже все складывалось проще и естественнее – не нужно было ничего объяснять Олегу Ивановичу. Какие могут быть вопросы, если отец интересуется обстоятельствами смерти дочери? Тут и следователя никто не упрекнет, если он по неосторожности или простоте душевной выдаст какие-то служебные подробности. Одним коротеньким словцом Андрей сразу упростил предстоящий разговор.
– Олег Иванович... – Андрей помялся. – Может быть, в двух словах расскажете, как все случилось, как завертелось, во что уперлось и на каком этапе находится?
– Ничего себе программка! – рассмеялся следователь. – Мне Воеводин рассказывал... Вы живете со Светой?
– Точнее будет сказать, что я живу у Светы.
– Но одно другого не исключает?
– Нисколько.
– Ну, что ж, – Олег Иванович положил ладонь на поверхность стола и как бы прижал к столу невидимые страницы уголовного дела. – Вряд ли я вам скажу что-нибудь новое. – Следователь говорил, медленно подбирая слова и, видимо, представляя себе картину преступления и его участников. – Света... Светлана Георгиевна... Растила дочь... Хорошая росла девочка... Неплохо училась... Мать замуж не вышла... Я буду говорить открытым текстом, да, Андрей? – спросил следователь.
– Конечно, Олег Иванович.
– Хотя многие мои слова могут царапнуть...
– Валяй, Олег, – сказал Воеводин. – Мы с Андреем все царапающие слова уже произнесли.
– Тогда мне легче... Замуж Света не вышла. По своей вине? И да, и нет. В Коктебеле нет для нее женихов. У меня такое ощущение, что в Коктебеле ни для кого нет женихов. Все свадьбы здесь, по моим наблюдениям, какие-то случайные, когда и жених, и невеста убедились, что никому не нужны. Девушки на юге созревают рано и тут же бросаются во взрослую жизнь, как они ее понимают. С юношами происходит то же самое. В результате и те, и другие оказываются в зоне повышенного риска. Часто в зоне криминального риска, а то и сексуального – и такой есть. Коньяк, конечно, хороший напиток, если пить его после тридцати. Здесь его начинают употреблять до пятнадцати. А прибавьте ежегодный наплыв людей, которые приезжают с единственной целью... Я выражусь откровенно – пить и блудить.
– Что-то ты, Олег, крутовато про наших ребят, – проворчал Воеводин.
– Хорошо, выражусь красивше... Приезжают с мечтой о любви... Легкой, южной, необременительной... И местные ребята живут здесь с той же мечтой. И те, и другие осуществляют ее без больших затруднений. Это фон, на котором произошло убийство. Малейшее отклонение в психике на этом фоне обостряется и может довести человека до чего угодно. Живи наш маньяк где-нибудь в средней полосе России, среди лесов, полей и рек... Среди водителей, трактористов и бульдозеристов... Ничего бы с ним не случилось.
– Бедный ты наш! – воскликнул Воеводин.
– Я ни в чем его не оправдываю, – невозмутимо проговорил следователь. – И самую суровую кару встречу с одобрением.
– Что же, ты хочешь сказать, что у наших ребят не встречаются настоящие чувства? – спросил Воеводин.
– Встречаются. Во время допросов мы о многом говорили со Светой. Она рассказала мне о своих чувствах, которые посетили ее лет десять назад... Да, Андрей?
– Восемь, Олег Иванович. Восемь лет назад.
– Хорошо, пусть так. Но это все фон... Теперь о том, как все произошло. Света этой весной познакомилась с парнем, и поначалу вроде бы все у них было... терпимо. Она не подозревала, что человек этот испытывает куда более сильные чувства к ее малолетней дочери, а не к ней. Хотя я вполне допускаю, что и к ней он был неравнодушен – подобное встречается. Он был ниже ее не только ростом, но и... Как бы это сказать... По развитию, достоинствам, физическим данным... Она это знала и старалась, чтобы никто их вместе не видел. Поэтому мы до сих пор не знаем, кто это был, поэтому он до сих пор на свободе. Света и сейчас не хочет назвать его по той же причине – чтобы не осрамиться. Ей нужен был... мужчина на эту весну. И все. Я спросил у нее – о чем вы говорили? Знаете, что она ответила? «А зачем? Нам было чем заниматься». И я устыдился своей наивности и простоватости.
– Она так и сказала? – спросил Андрей.
– Да. Эти ее слова есть в протоколе, она под ними расписалась. Света – девушка откровенная, к тому же находилась в шоке и не стремилась выглядеть лучше, чем она есть на самом деле.
– А ей и не надо было к этому стремиться, она и так достаточно хороша.
– Может быть, может быть, – медленно проговорил Олег Иванович. – В свое время все мы были достаточно хороши. Но жизнь нас постоянно поправляет или, скажем иначе, обтесывает, убирая все лишнее, причудливое, чуждое нашей сути. Вы знаете, что Света уже имела контакты с нашими ребятами?
– Какими ребятами? – спросил Андрей.
– Правоохранительными.
– Разбой?
– А, вас уже просветили... Тем лучше.
– Почему лучше?
– Проще разговаривать.
– Ну, если уж разговаривать нам стало проще... Я задам вам несколько вопросов, ладно?
– Конечно, Андрей! Для этого я и приехал, да, Сергей? – обернулся следователь к Воеводину.
– Беседуйте, ребята, – отозвался Воеводин. – Я буду чем-то вроде буфера между вами. Чтобы не было слишком жестких столкновений. Хотя, как мне кажется, столкновений не предвидится.