БП - 2
Шрифт:
Медленная механическая ходьба позволила сосредоточиться на разгадке увиденного. Особо тут прикидывать нечего – все случилось пока он был в забытье, метался в бреду. В коридор вошло два разведчика-паука, двигающихся по направлению к его нише-убежищу. Но в коридоре их перехватили. С одной стороны мощным прессом поработала аварийная стальная переборка, с другой стороны коридора действовал сильный промышленный робот, обладающий сварочным аппаратом. Если задержаться и осмотреть стены, проверить пол на наличие следов, то может и удастся определить тип робота. Но зачем? Дверь, робот – всего лишь инструменты.
Вопрос в том, кто отдал приказ защитить его. И снова разгадка лежала на поверхности. Управлять промышленными роботами могут многие. А вот добраться до контроля аварийных створок… это далеко не так легко, как кажется. Владеющий
Нортис невольно поднял лицо к потолку. Здесь нет камер наблюдения. А если бы имелись – через них на него сейчас смотрел бы его могущественный спаситель и союзник. Тот, кто однажды уж спасал ему жизнь десять лет назад. На изможденном лице Нортиса возникла кривая холодная усмешка.
— Всем, кто из плоти и крови – плевать на меня – прошептал он – Только машины на моей стороне. Все, как всегда. Слабая плоть ни на что негодна. Люди думают только о себе. Им плевать на других. Тогда как машины с искусственным разумом меньше всего переживают за себя. И больше всего – за других. Смешно… вот кто настоящий герой в этом прогнившем городе, вот кто скрывается во тьме и пытается спасти хоть кого-то… Вот истинный поборник справедливости. Вот кого можно назвать Капитаном Хишем!
Полубезумные, плохо связанные и почти не имеющие смысла слова молодого шатающегося киборга эхом разносились по темному коридору. Вертинский чувствовал себя израненным животным сумевшим отлежаться и не попасться на глаза охотникам. И после долгого выжидания любому животному нужно только одно – вода. Как можно больше воды. А еще ему нужен доступ в инфо-сеть. И только потом немного еды и медикаментов. Культи ног поджили, больше не кровоточили. Новый имплантат печени работал в штатном режиме. После хорошей промывки водой, после вывода накопившихся токсинов, искусственные внутренности перестали жужжать и щелкать как безумные жуки. По непонятной причине обновилась кожа – и теперь с него слезали целые лохмы сухой шелушащейся старой кожи. Зажили мелкие бесчисленные ранки. Полностью прошла лихорадка, исчез тяжелый нехороший запах от места сочленения живой плоти с металлом. От Нортиса по-прежнему воняло, его за пару миль могла учуять даже крыса с насморком. Но крыс он не боялся. И всерьез подумывал о том, чтобы прикончить одну, выпотрошить и съесть сырой – ему срочно нужны белки и углеводы и неважен их источник.
Призрак погибшей Марлин больше не стоял перед мысленным взором киборга. Она не исчезла, просто отступила назад, встала за спины его родителей и сестренки, что вот уже десять лет неотрывно смотрели на него с безмолвным укором на окровавленных лицах. Но сегодня, впервые за все прошедшие с момента их смерти годы, его крохотная сестренка едва заметно улыбалась. Стоя в сумраке его больного разума, одной рукой она держалась за ладонь мамы, а в другой сжимала за волосы отрубленную голову брата Джорджи. И улыбалась… с благодарностью. Ведь он наконец-то сделал хоть что-то для того, чтобы справедливость восторжествовала.
76.
Вертинский остановил в одном из широких и скудно освещенных технических коридоров, вплотную примыкающем к жилым помещениям. Здесь проходило несколько труб с горячей водой, под потолком имелось крохотное отверстие, откуда исходил ровный поток свежего воздуха. С другой стороны коридора шли трубы с холодной питьевой водой, под решетчатым настилом пола бежали по пластиковым коробам канализационные воды. В небольшой нише, спрятанной за трубами торчало несколько вентилей и автоматических реле для дистанционного открытия и закрытия магистралей. Коридор строили в те незапамятные времена и по тем проектам, когда будущее в корпоративном городе виделось светлым и радужным. Об этом говорило и выцветшее пластиковое панно на одной из стен, изображающее широко улыбающихся рабочих стоящих в обнимку и глядящих, как улыбающиеся роботы тянут трубы. Над головами рабочих улыбчиво сиял слоган «НЭПР — за нами будущее!». Будто для демонстрации глубокой ошибочности и абсурдности этого заявления, под панно лежали изгрызенные человеческие кости. Кого-то здесь застала смерть — и не исключено, что одного из тех самых улыбчивых рабочих, превратившегося сначала в калеку, затем в безработного, а затем и в бродягу, однажды легшего здесь спать и больше не проснувшегося.
Выбор места для отдыха очевиден – здесь тепло, здесь сухо и есть приток свежего воздуха. Слишком сухо, поэтому крысам здесь не прижиться. Чтобы здесь прижиться, нужно обильно пить, а все источники воды надежно защищены армированным пластиком и сталью. На магистралях с горячей водой видны остатки постелей. Здесь часто спали люди. Возможно община бродяг, что днем выпрашивали и воровали еду на улицах внешнего сектора, а ночами приходили сюда. Заглянув в нишу, Нортис обнаружил небольшой и явно самодельный отвод от трубы с холодной водой, снабженный запорным устройством. Такая же трубка выходила из трубы с горячей водой. Еще через минуту он обнаружил спрятанный за коробкой с реле провод оканчивающийся универсальным разъемом подходящим для всех без исключения браскомов и планшетов. Подойдет он и для АКДУ и для платформы. Вверху, на самодельной полке поверх труб, нашлось несколько кружек, тарелок, парочка треснутых пластиковых ведер, заклеенных скотчем.
Повезло. Нортис набрел на настоящий оазис. Первым делом он проверил трубки с водой и не остался разочарован — на ладонь брызнула сначала холодная вода, а затем кипяток. Выпив так много воды, сколько смог, он принялся отмываться. Вся вода уходила под решетчатый настил, и Вертинский наплескался вдоволь. Ему потребовался час, чтобы содрать с себя спекшуюся корку из пыли, крови, гноя и пота. После чего пришлось заняться стиркой, раз за разом сливая черную воду и заливая свежую. Стирал в кипятке — опустив в ведро стальную руку. Отмытая сталь ярко заблестела, Вертинский не отрывал взгляда искусственных глаз от сверкающей стальной руки. На несколько секунд блики его заворожили и потребовалось волевое усилие, чтобы вернуться к делам.
Развешав одежду, он завел в нишу АКДУ и подсоединил его к зарядному устройству. Следом настанет очередь гусеничной платформы и браскома. Только потом он позволил себе немного отдохнуть — силы еще не восстановились, а ему пришлось прошагать пару миль по сплетениям технических коридоров. Сидя на теплой трубе, он внимательно изучал надписи на стенах. История бродяг, предупреждения, пояснения. Через пару минут он уже знал где находится ближайший выход, почему не стоит ночевать рядом с воздуходувом номер семнадцать дробь шесть, откуда иногда доносится странный и пугающий скрежет, почему не следует трогать железный лист закрывающий дыру в решетчатом коробе. А еще пояснение о том, чьи кости лежат под старым панно и парочка высказываний о нем.
Едва слышный писк дал понять, что заявились крысы, почуявшие запах застарелой крови и свежей воды — два самых главных и самых сладких для них запаха в одном месте. Как тут устоять? Крысы медленно стягивались в коридор, Вертинский отчетливо видел их, но продолжал оставаться неподвижным.
Одна, две, четыре, шесть. Шесть крупных грызунов медленно приближались к источнику запаха, то и дело останавливаясь, но не в силах противостоять манящему аромату обещающему продление жизни. Нортис остался недвижим. Самая крупная крыса оказалась и самой смелой. Она первой скользнула вдоль горячей трубы мимо двух упертых в пол блестящих штук пахнущих несъедобным железом. Одна из этих штук вдруг резко поднялась и опустилась, сильным ударом раздробив ей хребет. Захрипевшая крыса изогнулась и впилась клыками в убивающий ее предмет. Но ее зубы встретились со сталью покрытой артианитом и бессильно заскрежетали. Через несколько секунд большая крыса умерла, а остальные грызуны поспешно отступили — временно. Скоро их страх рассеется, а голод и жажда снова погонят вперед.
Вертинский убрал ногу с раздробленной спины крысы, поднял грызуна стальной рукой. Вот и мясо. Но не для него – от крысы шел ужасающий запах гниющей плоти и химикатов. Она явно сожрала что-то невероятно ядовитое, что-то, что не смогла переварить, что-то что отказалось покидать ее тело, начавшее гнить изнутри. Отсюда и такая смелость – ее гнала вперед безумная жажда, тогда как остальные оказались более разумными. Нортис долго смотрел на мертвую крысу. Бесстрастное лицо с бездушными визорами искусственных глаз не передавало эмоций. Киборг размышлял о том, что не хочет оказаться на месте этой сильной крысы, не сумевшей переварить добычу, отравившейся и ставшей безумной тварью лишенной осторожности и страха. Ведь они чем-то похожи… Как крысу загнала в смертельную ловушку неутолимая жажда, так и его может загнать туда же жажда мести. Он не против умереть — но не раньше последнего из насильников и убийц.