БП
Шрифт:
Часового на входе в дом развели, как малолетнего дитёнка. Когда он повернулся спиной к "нашему" углу, поймал за шиворот свежеслепленный снежок и, используя те же идиоматические выражения, что и механик немногим раньше, пошёл выяснять, кто из приятелей над ним так прикололся. Но не дошёл. Завернув за угол, стукнул виском по моему кулаку и почему-то решил отключиться. Трое диверсов остаются контролировать дом снаружи, двое идут со мной…
Место, где собрались искомые персоны, находим сразу же по оживлённому спору, слышному даже через закрытые двери. Пора прекратить прения и предоставить слово новому докладчику…
Кажется, мы вовремя. Господа заговорщики уже собираются расходиться.
Только сейчас к "жертвам неизвестно чьего произвола" возвращается дар речи:
– Вы… Кто вы такие?!.. Как смеете?!..
Это у единственного генерала голос прорезался, правда, сразу петуха дал. Несколько раз хлопает и дёргается в руках "бета", пули впиваются в пол рядом с его головой, звякают гильзы, в воздухе пахнет сгоревшим порохом.
– Молчать! Лежать! Смотреть в пол!..
Так, что мы имеем в улове? Помимо непослушного превосходительства ещё четыре высокоблагородия и один мутный гражданский. Неплохо, скоро революцией ефрейтора командовать будут. Или кухарки – по словам известного классика…
В комнату забегает один из Фомичёвых бойцов:
– Флигель умер.
– Добро, передай команду подогнать грузовик.
Один из "призраков" отмахивает "оборотнем" кусок гардинного шнура и нанизывает, как бублики, за скобы собранные револьверы, а потом вешает через плечо это импровизированное бандольеро. Другой достаёт припасённые мешки из плотной ткани. Остальные бойцы поднимают первого мятежника, коим оказывается уже знакомый мне Барановский, ставят его лицом к стенке, пинками заставляют расставить ноги пошире и "приятельскими" похлопываниями проводят обыск. Полкан поворачивает голову и открывает рот, чтобы что-то сказать, но получает хорошую затрещину и не решается вякнуть. Ему надевают на голову мешок и заставляют встать на колени. Далее те же манипуляции проводятся со вторым… третьим… четвёртым… Последним оказывается цивильный шпак, хотя, какой он, к чёрту, цивильный! По всему видно, что форму носил и носит, бусурманин хренов!.. Почему-то оказываюсь прав, шпак, наплевав на предупреждение, перед тем, как спрятать бошку в мешке, успевает крикнуть "Я – подданный британской короны!" и получить за это тычок в почки. Только после окончания всех "процедур" подхожу к нему и спрашиваю:
– Кто Вы такой?
– … Капитан Кроми. Флот Его Величества короля Георга V. – С небольшим промедлением объявляет он интересную новость. Вот это уже интересно, это мы удачно зашли! Но всё это – потом!..
– Господа! Вы арестованы за участие в заговоре против Государя Императора!
– Я – генерал-майор Якубович! Вы не имеете права!.. – Несильный удар прикладом в затылок, тем не менее, прерывает фразу.
– В крепости разберёмся! На выход по одному. Предупреждаю, шаг влево, шаг вправо расценивается, как попытка побега. Охрана стреляет без предупреждения! На выход по одному! Первый – пошёл! – Даю команду начинать погрузочные работы. – Да, механиков этих тоже пакуйте. И броневиками займитесь…
Заехав в Петропавловку, сдаю "груз без пяти минут двести" начкару с пожеланием найти наиболее подходящие для них места, телефонирую Келлеру и от него получаю приказ сидеть в крепости и быть "пожарной командой" на случай непредвиденных обстоятельств. Мол, все уже на местах, капкан поставлен, а мои навыки могут пригодиться, если помимо Литейного полыхнёт где-нибудь ещё. Под занавес Фёдор Артурович интонационно выделил фразу о том, что получил весточку из Института, там всё спокойно, академик Павлов, а также Дашенька с малышкой живы-здоровы и передают папочке привет. Посыл остался непонятен, поэтому отодвигаю его на задний план и иду изучать документы пойманных и бумажный хлам из портфельчика, который прихватили с собой. Итак, генерал-майор Якубович, начальник отделения ГУГШ… Подполковник Барановский, ну этого я уже знаю… Полковник Туманов, исполняющий дела помощника начальника отделения ГУГШ… Что-то много генштабистов для такой маленькой компании…
От бумажной работы меня отвлекает караульный с "бодрянки":
– Вашскородь, там один из ентых с Вами говорить желает.
– Со мной лично, или с каким-нибудь офицером?
– Не, он сказал, штоб я нашёл того, кто их сюда привёз и сказал ешо, што эт-та очень срочно и важно.
Блин, не дадут поработать спокойно. Можно, конечно, забыть, в смысле забить, но вдруг там действительно что-то важное?..
– Ладно, пойдём, покажешь мне, кому там спокойно не сидится…
Спокойно не сиделось Барановскому. Не успел я шагнуть в камеру, как услышал немного неожиданное:
– Ну наконец-то! Здравствуйте, Денис Анатольевич!..
Это я так понимаю, человек свою осведомлённость показать желает, цену набивает. Ню-ню, старайся, энциклопедист кладбищенский.
– Вам здоровья желать мне как-то не хочется. Да и не к чему оно вам.
На лице подпола мелькает недовольная гримаска, тут же сменяемая улыбкой.
– Полноте Вам, господин капитан. Не скажу, что обстановка соответствует приличному знакомству. Но рано, или поздно мы должны были встретиться.
– Мы вчера уже встречались, любезный. Вам этого недостаточно? Как голова, не болит?
– Если бы не Ваша… э… не совсем уместная привычка чуть что сразу пускать в ход грубую силу, господин капитан, наша вчерашняя, да и сегодняшняя встреча могла бы пройти совсем по-другому… Итак, мы можем спокойно поговорить о том, что представляет интерес для нас обоих?..
– А что, у нас могут быть общие интересы? Вот уж не думал.
– Могу я поинтересоваться, почему Вы с таким остервенением защищаете никчёмного и безвольного Николая Второго? – Барановский оставляет мою шпильку без внимания. – Что-то личное?.. Не думаю. Тем более, что мы Вами интересовались давно и по отзывам довоенных знакомых особых симпатий к императору Вы не испытывали. Что изменилось? Хотя – нет, перефразируем вопрос. Насколько слепа Ваша преданность? Иными словами, можно ли чем-то её поколебать?
– Возможно, господин полковник, Вам не приходилось об этом слышать, но я присягал Императору и освободить от присяги меня может только он.
– Не будем обмениваться колкостями, Денис Анатольевич. Я тоже присягал, но любой здравомыслящий человек прекрасно понимает разницу между действительностью и театральным фарсом. Все эти благоглупости придуманы для овечек, чтобы шли себе смирно в стаде и не разбредались. А Вам не приходило в голову, что вместо такой овечки можно стать пастухом и гнать стадо туда, куда надо тебе?.. – Барановский уже позволяет себе язвительно улыбаться. – Скажу открыто, Вы ещё можете это сделать. Даже несмотря на вчерашнее. Если Вы согласитесь помочь нам, Ваши действия будут очень высоко оценены. Вы не пожалеете!..